Полночь в Париже

Голос его звучал сдавленно, а рука все ползла вверх.

Кендра почувствовала, как сильно он возбужден: набухший от прилива крови, тяжелый, пульсирующий член уперся в ее бедро.

— Сейчас найдешь… только знаешь? Я не уверена, что этого хочу… так приятно ощущать тебя!

Пальцы его остановились у кружевной оборки трусиков, и она пробормотала что-то невнятное.

Легким движением он повернул ее лицом к себе, крепко удерживая за талию одной рукой. Заведя вторую руку ей под колено и подняв ногу к своему бедру, он стал оглаживать кожу над чулком, потом засунул пальцы под трусики и мягко прикоснулся к нежной плоти.

Хриплый вздох сорвался с его губ. Продолжая сильно прижимать ее к себе, он дал ей ощутить свое сильнейшее возбуждение. Потом слегка ослабил объятие, и ее нога медленно соскользнула вниз по его бедру.

— Прости, — с трудом произнес он, бережно обняв ее за плечи.

— Я бы не стала сопротивляться, — прошептала она, склонив голову ему на грудь и слыша гулкий стук его сердца.

— Ни с одной женщиной я не испытывал ничего подобного. Конечно, здесь не место, но, черт возьми, время уже явно наступило.

Он вновь прижал ее к себе.

— Пойдем. Надо проводить тебя в гостиницу прежде, чем нас арестуют.

Она мягко придержала его.

— Спасибо.

— За что ты меня благодаришь?

— Пять минут назад я не помнила, что мы находимся на улице… Я так тебя желала. Ты мог бы легко воспользоваться этим, но сумел сдержаться.

— Кендра, я вовсе не хочу чем-то пользоваться. Разумеется, моему мужскому самолюбию льстит, что ты готова была отдаться мне прямо на мосту, но мои чувства к тебе гораздо глубже и сильнее, чем просто сексуальное влечение. Ты возбуждаешь меня не только в сексуальном плане — ты владеешь мной целиком.

— Знаю. Я и сама чувствую то же самое.

— Тогда скажи мне, что уже готова избавить нас обоих от этих мук.

— Я хочу этого, поверь. Никто не порождал у меня такого сексуального голода, как ты.

— Так в чем же дело? Она передернула плечами.

— Мне уже приходилось видеть, как развиваются отношения с тем, кто живет далеко. Много страсти, много волнений, но пока пытаешься преодолеть трудности, пока ищешь возможности устроиться поближе друг к другу, отношения попросту отмирают, и все исчезает бесследно.

— И ты боишься, что с нами случится то же самое?

Она кивнула.

— Я не могу дать тебе никаких гарантий. Военная жизнь тяжела для женщин: разлука, переезды, одиночество. Это одна из причин, почему я так и не женился.

— Я не прошу гарантий. Меня влечет к тебе очень сильно — и в сексуальном плане, и во всем остальном. Но я не уверена, что смогу вынести бесконечные расставания. Не знаю, как справиться с этой мукой, которая, как я подозреваю, неизбежно связана со счастьем любить тебя. Я просто не уверена.

— Значит, мы уже почти созрели, чтобы лечь в постель вдвоем. И от нашего желания уже мало что зависит.

Кендра снова кивнула.

— Я знаю. Мне только хотелось сказать, что я оценила твое… твое самообладание.

Он издал довольный смешок.

— О, дорогая, ты даже не вполне сознаешь, чего мне это стоило.

— Ты прав, — сказала она с улыбкой. — Ведь у тебя так много мужского самолюбия.

* * *

Последующие дни пролетели незаметно, словно окутанные какой-то дымкой.

Субботу они посвятили Лувру, с восхищением разглядывая его сокровища и наслаждаясь творениями старинных мастеров. Слава Богу, у них не было никакого графика посещений, и не надо было ограничиваться обычным для туристов набором. Рука об руку они прогуливались по бесчисленным залам, смеясь и болтая. В крошечном кафетерии цоколя они съели «багет» — громадный сандвич с огурцами, помидорами и яйцами. В книжном магазинчике накупили открыток и рекламных проспектов.

Джек хорошо разбирался в искусстве Месопотамии, Ирана и Ассирии. Кендра узнала, что он увлекся культурой этих древних стран и приобрел большие познания в те времена, когда нес службу в Азии.

При виде большой черной стелы с резьбой на лице его изобразилось благоговение.

— Кендра, иди-ка сюда. Ты знаешь, что это такое?

— Языческий символ плодородия? — осведомилась она, бросив скептический взгляд на камень, имевший весьма характерную форму.

— Это свод законов Хаммурапи. В нем заключено торжество правосудия над деяниями людскими.

— Полагаю, женщины занимают в нем привычное место: упомянуты в самом конце вместе с рабами, детьми и имуществом?

— Не забывай, что эти законы появились за восемнадцать веков до Рождества Христова.

— Но женщины все же значили меньше, чем имущество?

— Женщины имели право разводиться с мужьями и забирать назад приданое. Рабам разрешалось владеть собственностью. От произвола сильного слабых ограждал закон. Здесь запечатлены примеры царской справедливости. Это выдающийся памятник культуры.

Он покосился на служительницу, а затем трепетно погладил черный базальт. Глаза у него блестели от восторга.

Кендра вынула листок с английским переводом клинописи из висевшего на стене ящика. Захваченная энтузиазмом Джека, она положила бумагу в сумочку, решив на досуге изучить ее.

— Пошли, я куплю тебе мороженого, а ты мне расскажешь о проступках, наказаниях и системе алиментов в древней Месопотамии.

Мороженое они купили у торговца, расположившегося рядом с Нотр-Дам, и Кендра обнаружила, что Джек не просто любит, а обожает мороженое. Очередь вилась вокруг скверика напротив собора.

— Переведи мне названия различных сортов, пока мы стоим.

— Ты предпочитаешь мороженое или шербет?

— И то, и другое.

— Хорошо. Здесь есть обыкновенное ванильное мороженое, шоколадное, клубничное…

— Минутку! Просто ванильное или орехово-ванильное? А французское ванильное есть?

— Тут сказано просто ванильное, Джек.

— А шоколадное какое? Из молочного шоколада или горького, или… Впрочем, вряд ли у них есть белый шоколад!

Он остановился, заметив ее удивленный взгляд.

— Не обращай внимания… Дальше.

— Мокко, ореховое, фисташковое, кофейное, медовое, мятное…

— Мята курчавая, перечная или зимняя?

— Джек, здесь сказано «мятное» и все, о'кей?

— Ну, не совсем. Перечная мята лучше всего сочетается с шоколадом, а курчавая придает особый вкус ванильному мороженому, однако…

— Слушай, Джек, мы уже почти подходим, а этот парень раздражается, если покупатель сам не знает, чего хочет. Когда я была здесь с девочками в последний раз, он довел Лили до слез.

— Кендра, обещаю тебе, что со мной у него этот номер не пройдет. И никто не заставит меня отнестись легкомысленно к такой важной вещи, как мороженое. Я целый год провел в пустыне, мечтая о мороженом. За эти три месяца в Париже я поглотил несметное количество порций, но даже первого голода не утолил.

Где-то на краю ее сознания появилась опасная и несколько игривая мысль. Ведь женщин в пустыне