Танец с драконами

внушающее страх воинство против королевства. Это остатки именно того воинства ждут сейчас за Стеной.

— Разбитые остатки.

— Поломанный меч можно перековать. Сломанным мечом можно убить.

— У свободных людей нет ни законов, ни лордов, — сказал Джон, — но они любят своих детей. Вы хоть это признаете?

— Не их дети нас беспокоят. Мы боимся отцов, не сыновей.

— Как и я. Поэтому я настоял на заложниках. — Я не доверчивый дурак, за которого вы меня принимаете…, и я не наполовину одичалый, во что бы вы не верили. — Сто мальчиков от восьми до шестнадцати лет. Сын от каждого их вождя и капитана, остальные выбраны по жребию. Мальчики будут служить пажами и оруженосцами, освобождая наших собственных людей для других обязанностей. Некоторые могут захотеть надеть черное однажды. И более необычные вещи случались. Остальные останутся заложниками, обеспечивая лояльность их родителей.

Северяне взлянули друг на друга.

— Заложники, — задумчиво произнес Норри. — Тормунд согласился на это?

Или так, или наблюдать, как его люди умирают.

— Моя цена кровью, он назвал это, — сказал Джон Сноу, — но он заплатит.

— Ладно, почему бы и нет? — Старый Флинт топтал своей тростью лед. “Воспитанники, мы всегда называли их, когда Винтерфелл требовал мальчиков от нас, но они были заложниками, и ничего с этим не сделаешь.

— Ничего, но те, чьи родители вызвали недовольство у Королей Зимы, — сказал Норри, — те вернулись домой короче на голову. Поэтому скажите мне, мальчик…, если эти ваши одичалые друзья окажутся ложными, крепкий ли у вас желудок, чтобы сделать то, что нужно?

Спросите Яноса Слинта.

— Тормунд Великанья Смерть не так глуп, чтобы испытывать меня. Может, я и кажусь зеленым юнцом в Ваших глазах, Лорд Норри, но я — все еще сын Эддарда Старка.

Но даже это не успокоило лорда-стюарда.

— Вы говорите, что эти мальчики будут служить оруженосцами. Несомненно, лорд-командующий не подразумевает, что они будут тренироваться с оружием?

Джон разозлился.

— Нет, милорд, я собирался отправить их шить кружевное исподнее. Разумеется, они будут тренироваться с оружием. Они так же будут взбивать масло, колоть дрова, чистить конюшни, выносить ночные горшки и бегать с поручениями… а в промежутках будут тренироваться с копьями, мечами и луками.

Раскрасневшийся Марш стал густо красным. “Да простит мне, Лорд Командующий, мою прямоту, но помягче сказать такое не выйдет. То, что Вы описываете, зовется изменой. Последние восемь тысяч лет Ночной дозор удерживал Стену, в том числе, и от одичалых. А теперь вы говорите: впустите их, укройте в наших замках, накормите и оденьте … и да, мы должны подучить их до отличных воинов. Лорд Сноу, я взываю к вам: Вы поклялись!

— Я помню в чем клялся, — и Джон произнес: — Я — меч во тьме; я — дозорный на Стене; я — огонь, который разгоняет холод; я — свет, который приносит рассвет; я — рог, который будит спящих; я — щит, который охраняет царство людей. Мы с вами говорили слова одной клятвы?

— Той самой, как их произнес Лорд командующий.

— Вы уверены, я точно ничего не забыл? Например, о короле и его законах, о том, как мы должны защищать каждую пядь его земли и цепляться за каждый его разрушенный замок? Что в клятве говорится на этот счет? — Джон вопросительно посмотрел на них, но никто не проронил ни звука. — Я — щит, который охраняет царство людей. Там такие слова. Так скажите же мне, милорды, кто они эти одичалые, если не люди?

Боуэн Марш открыл рот и не проронил ни звука. Румянец залил его шею.

Джон Сноу отвернулся. Последние лучи солнца стали угасать. Он наблюдал за тем, как трещины вдоль Стены из красных становились серыми, из серых — черными, превращаясь из полосок огня в реки черного льда. Там, далеко внизу, леди Мелисандра, должно быть, зажигает свой ночной огонь и поет: «Повелитель Света, защити нас, ибо ночь темна и полна ужасов».

— Зима близко, — наконец произнес Джон, нарушая неловкую тишину, — а с ней — и белые ходоки. Стена — то место, где мы их остановим. Она создана, чтобы остановить их. Но стена должна быть укомплектована. Разговор окончен. Нужно сделать еще очень многое, прежде чем мы откроем ворота. Тормунду и его людям потребуется еда, одежда и укрытие. Некоторые больны, и им нужен уход. Это на вас, Клидас. Спасите столько, сколько сможете.

Клидас моргнул своими тусклыми красными глазами.

— Сделаю все, что смогу, Джон. Я хотел сказать, милорд.

— Нам потребуются каждая тележка и фургон для транспортировки свободного народа в их новые дома. Отелл, проследите за этим.

Ярвика перекосило.

— Слушаюсь, Лорд Командующий.

— Лорд Боуэн, вы будете собирать ценности. Золото и серебро, янтарь, ожерелья и браслеты. Рассортируйте их, посчитайте, проследите, чтобы они благополучно достигли Восточного дозора.

— Да, Лорд Сноу. — ответил Боуэн Марш.

А Джон подумал: «Лед» — сказала она — ' и кинжалы в темноте. Замерзшая кровь и обнаженная сталь.' Пальцы его правой руки сжались. Ветер усиливался.

СЕРСЕЯ

Ночи казались всё холоднее и холоднее.

В келье не было ни камина, ни топки. Единственное окно было слишком высоко, чтобы в него смотреть, слишком мало, чтобы в него протиснуться, но его величины было более чем достаточно, чтобы холод проникал внутрь. Серсея изорвала в клочья сорочку, которую ей дали, и потребовала, чтобы ей вернули её одежду, но это только оставило её голой, дрожащей от холода. Когда ей принесли другую сорочку, она натянула её через голову и сдавленно поблагодарила сестёр.

Окно пропускало не только холод, но и звуки. Эти звуки были для королевы единственным источником информации о том, что происходило в городе. От септ, которые приносили ей еду, нельзя было добиться ни слова.

Её это бесило. За ней приедет Джейме, но как она узнает, что он здесь? Серсея могла только надеяться, что он не настолько бестолков, чтобы примчаться вперёд своей армии. Ему потребуется каждый меч, чтобы справиться с оравой оборванцев, Бедных Малых, окружающих Великого Септона. Она часто спрашивала о своём брате, но надзирательницы оставляли её вопросы без ответа. Она расспрашивала и о сире Лорасе. Последний полученный ею отчёт гласил, что Рыцарь Цветов на Драконьем Камне, при смерти от ран, полученных при штурме замка. Дайте ему умереть, — думала Серсея — и умереть быстро. Смерть мальчишки освобождала место в Королевской Гвардии, и это могло стать её спасением. Но септы игнорировали её расспросы о Лорасе Тирелле, как и вопросы о Джейме.

Её последним и единственным посетителем был лорд Квиберн. В её мирке было четверо: она и трое её надзирательниц, благочестивых и непреклонных. Септа Юнелла, ширококостная и мужеподобная, мозолистые руки и неказистое, хмурое лицо. Септа Моэлль, жёсткие седые волосы, маленькие злобные глазки, постоянно прищуренные, смотрящие с подозрением, выглядывающие из морщинистого лица, острого, как топор палача. Септа Сколера, широкая в талии и приземистая, тяжёлые груди, оливкового