должны подойти со дня на день...
Тарег обернулся и посмотрел на Меамори:
Этот говнюк не врет.
Не врет, утвердительно прикрыл и открыл глаза аураннец.
Нерегиль смерил заискивающе согнувшегося бедуина взглядом. И улыбнулся.
- Двести дирхам! - расцвел тот. - Всего за двести дирхам я отдам в ваши руки сокрушительную победу!
- По рукам, - еще шире улыбнулся Тарег.
Человек полез было на ковер с благодарственными речами, но его быстро оттащили от брезгливо подобравшегося командующего.
- Идите-идите, - ласково помахал Меамори утаскивавшим бедуина воинам. - Я сейчас подойду.
И сел перед Тарегом:
- Что скажешь, князь?
- Возьми пять сотен. Переоденетесь бедуинами. Сними в Айн Дакаре часовых и держи вилаят и мост до нашего подхода.
- Что прикажешь делать с лагерем в Йакузе?
- Посмотри на него поближе. Если наши подозрения верны, то... - тут Тарег красноречиво усмехнулся, - ... действуй по обстановке.
- Я понял, - разулыбавшись, покивал Меамори. - С ним?..
- Отдай ему его награду, - пожал плечами нерегиль.
- С лагерем?..
- Убей там всех, кого встретишь. Но, - неожиданно выставил палец Тарег, - смотри мне, Меамори - без этих ваших... кулинарных изысков!
Аураннец попытался обиженно надуться, а нерегиль прикрикнул:
- Я сказал, слушай меня! С тобой люди пойдут! Так что смотри мне - никаких сердец, печенок и пупков! Не вздумайте там закусить на глазах у моих воинов! Никаких супов из потрошков, - ты понял меня, любитель требухи?
Аураннцы захихикали.
- Чего вы смеетесь? Что я такого сделал? - дулся Меамори.
- А кто вчера с соевым соусом сердце жрал на пару с дамой?!
Кругом уже хохотали:
- Но-Нейи, скажи, довольна осталась дама? Соевым соусом, хи-хи-хи...
- Между прочим, дама после сегодняшнего боя раненая лежит! - обиженно сказал Меамори и поднялся на ноги. - Я беспокоюсь за нее - весь лоб рассечен...
- Прости, - склонил голову Тарег.
И обернулся к стоявшей на траве плетеной корзине. На ее укрытом подушкой дне лежал джинн и пытался лениво прихлопнуть лапой кончик собственного хвоста.
- Съездишь прогуляться, Имру? Разомнешься, проветришься...
Котяра прижмурил глазищи и строго ответил:
- Я в черной меланхолии, Полдореа. Когда во мне преобладает черная желчь, стихи не пишутся. Тоска моя безгранична. Не тревожь меня, нерегиль.
- Зажрался ты, вот что, - недовольно пробурчал еще один голос с другой стороны ковра.
И тигр Митамы - а это был, конечно же, он - с трудом перевернулся на спину и блаженно раскинул коротенькие лапки:
- От лежания на боку смеси в твоем теле не выправятся, Имруулькайс. Закиснешь - пеняй на себя.
- Поэта каждый может обидеть, - горько отозвался из корзины джинн.
Тарег и Меамори одинаково закатили глаза, безнадежно покачав головами.
- Скорее, черная меланхолия должна одолевать меня, - принялся подначивать джинна нерегиль. - Мое войско уменьшается, вражеское растет в числе, халиф меня ненавидит, полководцы строят мне козни - что еще нужно для черной меланхолии?
- Не поеду, - донеслось из корзины.
- Завтра тоже весь день пролежишь? На седло не возьму - и не проси. Свалишься под копыта - лишишься и этого облика, будешь только тень по дневному времени отбрасывать.
Джинн приподнялся и устало положил маленький подбородок на плетеный край. Испустил вздох.
Меамори сел на корточки и сказал:
- Ну а как насчет истории?
- Какой? - лениво насторожил уши Имруулькайс.
- Называется - 'Месть Акимити'.
- А кто это?
- Чтобы узнать, нужно поехать со мной - история длинная.
- А про что? - один зеленый глаз приоткрылся чуть больше, чем другой.
- Про страшную, страшную месть, - завлекающе прошептал Меамори.
- А у вас в Ауранне есть истории не про страшную месть? - фыркнул нерегиль. - Сколько ни слышал - всё про месть да про нападение демонов на дворец. Причем тоже из мести.
- А что такого? Чем тебе не история? - принялся бурно вылезать из корзины джинн.
- Я хочу историю с хорошим концом, - строго сказал Тарег. - Чтобы не 'сменила она цветастые рукава парадных одежд на черную рясу и ушла монахиней на Золотую гору', а 'жили они долго и счастливо'! И 'дети их, многочисленные и дружные, жили по соседству и радовали родителей!'
- Ну-ууу, это в веках не остается! - пренебрежительно отмахнулся Меамори.
- Что-то я не уверен, что это очень здорово - остаться в веках, - пробормотал себе под нос нерегиль.
- Ну ладно, ладно, уговорили... - промурчал джинн, сладко перекатывая спинку. - Бери меня на руки, но-Нейи. И смотри, рассказывай по порядку и долго!
- Конечно-конечно, - отозвался аураннец, прижимая к груди вспрыгнувшего ему на руки кота.
Тарег тихо сказал:
- Да пребудет с тобой удача, но-Нейи.
- И с тобой, князь.
С этими словами Меамори повернулся и, поглаживая спину Имруулькайса, скрылся в кромешной темноте глухого предрассветного часа.
Джинн осторожно свесил голову поверх нижней перекладины перил:
- Ого...
- Впечатляет, правда? - отозвался Меамори.
Внизу приглашающе темнел провал - бездонный, с гладкими серо-белыми полосатыми стенами, обточенными дождевой водой и столетиями. Широченная щель постепенно сужалась и подворачивалась, пряча дно под нависающим каменным изгибом стены.
На мост втащили тяжелое от кольчуги тело - спешили, не до чужих доспехов было. Примерившись, отчаялись пропихнуть под перилами и принялись переваливать поверх деревянных поручней.
Трепеща белыми рукавами, труп мгновенно канул в провал. Откуда-то снизу послышался слабый звук удара железа о камень - звякнуло, мелко зашуршала осыпь.
- Стойте! Куда вы меня тащите!
Цепко придерживая бедуина за локти, воины выволокли Абу Джуайля на мост:
- Господин! Господин! Тарик обещал мне награду! Куда вы меня тащите! Господин!
- Не кричи так... - поморщился Меамори.
Вытащил из рукава звенящий мешочек и бросил его перед собой:
- На, вот твои двести дирхам.
