объясняя это заботой о безопасности своей семьи.
— Кьяра, давай называть вещи своими именами. Я отнюдь не ханжа. И я ни слова не сказал Джилл. Если нашей дочери понравился этот парень, если она доверяла ему настолько, чтобы заниматься с ним сексом…
— Замолчи! Секс — это не утренняя гимнастика. Не процедура в косметическом кабинете.
Неужели ты думаешь, что Джилл могла просто так переспать с малознакомым человеком? Тебе не пришло в голову, что их может связывать нечто большее?
— С оборванцем, которого она едва знает?
— Значит просто переспать с оборванцем, которого едва знаешь, можно?
Дерек взъерошил густую гриву и посмотрел на разгневанную жену почти растерянно.
— Слушай, Кьяра, ну что ты так привязалась к этому парню, а?
— Я не к нему привязалась, к тебе. Я давно должна была тебе это сказать. Прекрати решать за других, как им жить. Достаточно того, что ты отнял у меня дочь, мой дорогой. Да, да, и ты это знаешь. Разумеется, ты хотел Джилл только счастья, но подумал ли ты хоть на минуту обо мне? Да и о девочке тоже, если на то пошло.
Неужели ты полагал, что дипломированные гувернеры способны заменить родную мать?
— Я дал ей все, что мог.
— Все, что мог купить. Но есть вещи, которые не имеют денежного эквивалента. Они не всегда помогают строить карьеру, не приносят прибыли и даже могут мешать, но без них мир рухнет.
— Кьяра…
— Ты сам сделал нечто подобное сорок два года назад. Ты не стал, как многие другие, «делать выгодную партию», а женился на простой девушке из Кентукки, у которой было две пары чулок и которая не умела водить машину.
— Я влюбился в тебя…
— Я знаю это, Дерек. Потому что и я влюбилась в тебя. И любила все эти годы. И люблю до сих пор. С этой любовью я сойду в могилу, но именно поэтому мне еще горше смотреть на то, как ты… теряешь человеческий облик. Превращаешься в счетную машину без сердца, без чувств, без эмоций. Трезвый холодный расчет ничего лишнего. Пусть так. Наша жизнь прожита, ты вряд ли сможешь измениться. Я с этим давно смирилась. Но не смей делать это с нашей дочерью. Дай ей право на самостоятельный выбор.
Джиллиан на цыпочках отошла от двери, удрала в свою комнату и прорыдала всю ночь.
Потом она спала почти сутки, потом ходила в косметический салон, плавала в бассейне, объедалась клубникой — словом, отдыхала. Родители ее не трогали, сама она ни о чем с ними не заговаривала. Внешне Джиллиан Ван Занд выглядела совершенно спокойной и даже умиротворенной.
Только по ночам, запершись в своей огромной и холодной спальне, обставленной по последнему слову моды, металась на смятых простынях страдающая и измученная девушка.
Она не могла спать — во сне приходил Рой.
Пробовала пить снотворное — получилось еще хуже, потому что весь долгий, бесконечный сон они с Роем занимались любовью, и океан глухо гудел вокруг, и она чувствовала, как руки Роя касаются ее кожи, а потом, через тысячу лет, приходило утро, и она просыпалась в слезах, разбитая и дрожащая. Одна.
Джиллиан изо всех сил убеждала себя, что Рой обидел ее, оскорбил, дал понять, что их ничего не связывает, кроме хорошего секса… Но еще она помнила его глаза и его поцелуи. Помнила восхищение, горевшее в каждом взгляде, которым он ласкал ее. Нежность, с которой он прикасался к ее телу.
Прошла неделя, показавшаяся девушке целым годом, и Джиллиан Ван Занд поняла, что очень скоро она сойдет с ума от тоски. Лекарство от этой болезни во все века было одно — работа.
Она много думала и о бурном разговоре мамы и отца в вечер ее возвращения домой. Судя по всему, Дерек прислушался к горьким словам Кьяры. Он ни разу больше не заикнулся о компании, выжидал, когда Джиллиан сама заговорит с ним о своих планах на будущее. И тогда, не в силах больше выносить пытку снами, она приняла решение. Свое собственное, самостоятельное.
Она пришла к отцу и спокойно высказала все свои соображения относительно карьеры.
Она понятия не имеет, сможет ли она когда-нибудь возглавить семейный бизнес, поэтому ставку на это делать не надо.
Она хочет попробовать свои силы в каком-нибудь подразделении «Ван Занд Текнолоджи», но оставляет за собой право уйти в любой момент — разумеется, предупредив папу заранее.
Она не желает пользоваться привилегиями, которые ей дает ее фамилия, хотя и понимает, что это почти нереально.
Жить она будет рядом с родителями, но отдельно, оплачивать квартиру будет сама.
Стилиста — в задницу!!!
Последнее требование вырвалось у нее как-то само собой, и Дерек изумленно приподнял бровь. Джиллиан немного смутилась, но отец расхохотался.
— Что ж, все разумно и выполнимо. Скажи, тебя не покоробит, если я назначу тебя на место Берта?
— А меня должно это покоробить?
— Не знаю. Потому и спрашиваю.
Нет, ее это не покоробило, и вот уже целых полтора месяца Джиллиан Ван Занд изо всех сил пыталась забыться в работе.
Сначала ее немного отвлек новый дом. Всю обстановку, все мелочи для него она выбирала сама, ездила по магазинам, причем не только по шикарным и дорогим, но и по маленьким лавочкам и рынкам распродаж.
Потом пришло время смены гардероба, и это тоже отвлекло ее на какой-то период.
А потом она со всеми этими новыми вещами поселилась в совершенно новой квартире, отдельно от родителей, и весь первый вечер прорыдала от одиночества и тоски. Только боязнь, что родители заподозрят ее в малодушии, не позволила Джилли немедленно, не оглядываясь, удрать обратно домой.
Джиллиан отвернулась от окна, рассеянно тронула чашечку с кофе. Совсем холодный…
Внезапно она почти с яростью нажала кнопку вызова секретарши, и через секунду Бетти неслышно материализовалась на пороге.
— Мисс Ван Занд…
— Бетти, будьте добры, унесите эту дрянь и больше мне кофе не варите.
— О, простите, я думала…
– Нет, нет, дело не в том… Вы его замечательно делаете, не обижайтесь, это я не подумав сказала. Просто я сейчас смотрела в окно и вдруг совершенно четко поняла, что терпеть не могу кофе. Смешно, да? Всю жизнь пью — и мучаюсь.
Ошеломленная Бетти не произнесла ни слова, поэтому Джиллиан продолжила:
— Вот что, принесите мне пива. Светлого, очень холодного. Хорошего!
— Но, мисс Ван Занд, я в пиве не очень…
— Я тоже, но оно мне очень понравилось.
Спросите кого-нибудь из мужчин в приемной, какое светлое пиво может понравиться молодой женщине, на Багамах, при температуре выше тридцати, если она ест запеченное на гриле мясо.
— Х-хорошо… Что-нибудь еще?
— Да. Пожалуйста, вызовите ко мне Фрэнка Картера. Как можно скорее.
Через полчаса в роскошном серо-голубом кабинете сидели двое — Джиллиан Ван Занд и Фрэнк Картер, начальник службы безопасности компании «Ван Занд Текнолоджи». Перед каждым стоял высокий запотевший бокал со светлым пивом, на блюдце посреди стола лежали соленые орешки.
Фрэнк задумчиво изучал выражение лица Джилл, но та бесстрастно смотрела на него. Наконец бывший диверсант нарушил молчание.
— Джиллиан, ты просишь меня предоставить тебе секретную информацию и не говорить об этом твоему отцу. Я правильно понял?
— В целом. Только я не понимаю, почему она секретная и, соответственно, почему этот вопрос вызывает у тебя такие трудности.
