Послесловие
8 января 2011 года Сергей Лузин покинул этот мир. Неожиданное, жестокое событие для близких людей, горячо любивших его.
У поэта судьба почти всегда необычна и большей частью трагична. Может быть, потому, что такому человеку много даётся.
Сергею много было дано от Бога: прежде всего, светлая, прекрасная, открытая для людей душа, сердечность, доброта, всепрощение и, конечно, дар — музыкальный и поэтический.
А ещё он был красивым и мощным человеком, прекрасным спортсменом в юношеские годы — стал мастером спорта по плаванию, призёром многих общесоюзных соревнований, даже олимпийской надеждой. Среди лиц в уличной толпе глаз невольно задерживался на его лице с правильными чертами, на его добрых карих глазах, ладной, высокой фигуре.
Увы, часто так бывает, когда даришь свою любовь или дружбу сильно и бескорыстно, вдруг начинают считать, что так и должно быть, а ты просто слаб. Женщины часто прилепляются душой и телом к людям гордым, жестоким, порою грубым. У Сергея не было недостатка в любящих его: это, прежде всего отец, мать, жена Ольга и я, его сестра. А ещё многие друзья, которые уважали его за человеческие качества, а потом и за искусство.
О матери и отце: Лузиной Зое Борисовне (1922–2007) и отце Лузине Павле Николаевиче (1920–2004) мною написано немало. Это изданные книги «Чернотроп» (2003) и «Между двух миров» (2009). Мама была дочерью священника церкви Петра и Павла в Вырице, Бориса Павловича Заклинского. Она тоже была спортсменкой, чемпионкой Союза по плаванию (1944-46 гг.). Отец посвятил жизнь армии, являлся морским офицером, тоже спортсменом, затем преподавателем, большую часть жизни отдал воспитанию молодого поколения, курсантов военно-морских училищ.
Пожалуй, сильнее всего сформировало поэтическую душу Сергея наше красивое, беззаботное, счастливое детство, наш дом, в котором родители не только беззаветно любили детей, но и друг друга до самой глубокой старости. И нам казалось, что так бывает везде, всегда, у всех.
И, конечно, Вырица, это Божественное место, где в сороковые годы XX века жил и наставлял паству Святой Преподобный Серафим Вырицкий.
А мы росли в дедовской усадьбе у храма Первоверховных апостолов Петра и Павла в другой части этого большого посёлка. Оредеж, бесконечные леса, уходившие к горизонту вдоль Сиверского шоссе, загадочный тёмный пруд у дома с золотыми карасями, устроенным нашим дедушкой Борисом…
Наш папа водил нас на каток, учил бегать на лыжах, ходил с нами по музеям, мама учила плавать, шила для нас любую одежду, прекрасно готовила, пекла пироги. Всё своё свободное время родители отдавали нам. Они любили людей и научили любить нас.
Сергей чрезвычайно ценил дружбу, уважал своих друзей, прощал, а они прощали его.
Как и почти всё наше поколение 60-70-х гг., мы были абсолютными романтиками, людьми, не приспособленными для бизнеса или чего-либо, подобного этому.
Серёжа более 20 лет отработал преподавателем физвоспитания и тренером по плаванию во ВВМУРЭ им. А. И. Попова.
Сложные перипетии личной жизни часто выбивали его из седла. И это влекло не только к стихам и музыке, но и к «зелёному змию», от чего страдали, переживая за него, мы, любившие его, сопереживавшие.
У него было два неудачных брака, о первом он сам написал в своей статье, а второй — с некой Е.Н., думавшей прежде всего только о себе, о своей дочери от первого брака и материальной стороне жизни. Третьим браком Сергей сочетался с Ольгой Игоревной Венециановой, которая не однажды спасала его морально, духовно и физически, была всегда терпелива, а главное — любила его и понимала его устремления в искусстве. С ней Серёжа прожил с 1996 по 2011 год. Но не всё в руках человеческих. Однажды наступает час Воли Божьей.
Я счастлива, что у меня был замечательный брат, близкий для меня духовно и интеллектуально человек. Я благодарна судьбе за таких людей в моей жизни, как Сергей, мой муж Юрий Морозов, мои незабвенные родители, тётушки Ольга и Серафима. А ещё за то, что и сейчас меня окружают прекрасные люди, настоящие и понимающие друзья!
Нина Морозова
Без правил
1. Котлован
В ветреный и прохладный июньский день продолжали срываться, улетать и кружиться над яркой и свежей весенней травой белые лепестки яблоневых цветов. Они облетали с последней яблони. Остальные были срублены. Корни небольшой пинии, которой когда-то по праву гордился бывший хозяин этой территории, прилегавшей вплотную к пейзажному парку Александрии, тоже, видимо, пострадали, потому что иголки её наполовину порыжели. В июне 2010 года ещё держалась часть старого, из металлической сетки забора и калитка с табличкой на ней: ул. Чайковского, 5. А за калиткой — пустота, вернее, котлован, где будет возводиться современный большой коттедж. И уже копошатся гастарбайтеры с лопатами и ломами, и скоро прибудет серьёзная техника.
Сначала были вынуждены покинуть стоявший здесь ещё в прошлом году вполне приличный двухэтажный деревянный дом люди, прожившие здесь жизнь. Их дни, быт когда-то текли здесь размеренно и спокойно. Таких людей строители коттеджей прозвали «лохами». «Лохи» теряли всё. Ещё недавно они держались как бы на плаву, выхлопатывали пенсию по инвалидности, сдавали дачникам комнаты своего дома с шестью верандами на все стороны света. Дом ветшал, требовал ремонта и других важных действий «лохов». Но они уже ничего не могли, а главное, и не хотели ничего делать. Проще бросить, продать, уйти на задворки бытия.
Поэтому пришёл час будущего, когда испарился дом с шестью верандами, старые яблони, пиния и удивительный тис в саду. Соседка выехавших «лохов» с толстощёким малышом на руках с интересом вперила взор в копошение гастарбайтеров. Ей, пожалуй, интересно, что теперь рядом будут жить крутые и богатые люди. А может быть, она вспоминала бывшего соседа, который по утрам ездил на велосипеде в парк со своим лобастым, умным, совершенно очеловечившимся псом-овчаркой Каратом. Да и что он делал, этот сосед? Когда-то писал букеты сирени на продажу. Тоже мне художник! А потом и букеты бросил писать…
Но на самом деле загрустила я, стоя у этой самой калитки в Александрии на улице Чайковского, дом 5. Умные люди говорят, что не стоит слишком грустить о прошлом. Надо, дескать, жить настоящим. Но прошлое порою предстаёт величественно и торжественно перед мысленным взором. Взгляд отвести невозможно, а душа трепещет от нахлынувших воспоминаний.
В 60-70-е годы наша семья являлась уже не первый год дачниками тех самых людей, которые нынче утратили свой дом, свои корни. Здесь в июле 1971 года я ждала своего мужа Юрия Морозова, который должен был в этот день уже насовсем приехать в Питер. Я почему-то ужасно волновалась, надела красивое короткое тёмно-синее платье с юбкой «солнце-клёш». Мне хотелось встретить Юру на дороге у калитки. Он уже хорошо знал Александрию в Петергофе. Как-то в январе 1971 г., очень морозным солнечным днём, мы