— Вам одна треть и две трети Галине Леонидовне, как представителю интересов ребенка.
— Но я тоже могу представлять интересы ребенка, — возмутился Осин. И напоролся на невозмутимый, прямо таки, безжизненный взгляд Глеба Михайловича.
— Нет, — сказал старый адвокат. — Не можете.
— Почему?
Ты забыл? Лился немой упрек. Ты был пьян и потерял на улице пятилетнюю Дашеньку. Двенадцать часов — вечер, ночь, утро, ее искала милиция. Ты трясся от ужаса в моем кабинете. Рыдал, что наложишь на себя руки, если девочку не найдут. Она сама явилась в детский сад и не могла сказать где провела ночь. Слава богу, Галя была в командировке. Она бы тебя убила.
Потом ты притащил девочку в какой-то притон, проигрался, как обычно, оставил дочку в заклад, сам помчался ко мне за деньгами. Ты был пьян и плохо помнил адрес…Ты помнишь это?
Не помню, Осин вздернул подбородок. Мало ли что было. Было, сплыло, быльем поросло.
— Я тоже могу представлять интересы ребенка, — упрямо повторил. Когда дело касается десятков тысяч долларов не до сантиментов и морали.
— Не можете, — оборвал Глеб. — Галина Леонидовна предъявила документы, свидетельствующие о вашем неподобающем поведении. Это выписки из милицейских протоколов и подтвержденные документально факты побоев, нанесенных Даше. Если вы будете настаивать, Галина Леонидовна возбудит дело о лишении вас родительских прав.
Сука! Осин нервно дернул шеей. Знает ведь, как я люблю Дашу, а все равно бьет. Разве я был плохим отцом? Разве отказывал в чем-то? Разве …
— Глеб, какое сегодня число? — ледяным тоном поинтересовалась Галя.
— Второе апреля, — сказал адвокат.
Блин, чертыхнулся Виктор. Он опять забыл поздравить Дашу с днем рождения.
— Хорошо. Я согласен на ваши условия. Один к двум, — он тоскливо взглянул в окно. Забыл и забыл! Велика важность! Тут такие дела творятся, не до мелочей. Не до дочки. Не до именин.
— Далее: обстановка в квартире.
Виктор пожал плечами:
— Какие могут быть претензии? Мебель, самое дорогое, что есть в доме, приобретена на деньги бабушки. Подарки разделу не подлежат. Правда?
— Совершенно верно. Но не в этом случае.
Казалось, молодому Полищуку доставляло удовольствие загонять Викторао в тупик.
— Покупку мебели, действительно, оплатила Вера Васильевна. И сумма, выделенная для этого, оформлена как дарственная. Однако не на вас одного, Виктор Петрович, а на троих. То есть Галина Леонидовна и Даша являются совладельцами, исчезнувшей мебели. Я беседовал со следователем. К делу подключено заявление Галины Леонидовны, она наравне с вами считается потерпевшей и поскольку полагает вас виновником, требует возмещения в судебном порядке.
— Следствие не закончено. Моя вина не доказана, — возмутился Осин.
— Она будет подтверждена при более настойчивом ведении дела. Есть свидетели, готовые опознать вас. Роман Сергеевич подтвердит, что накануне у вас состоялся разговор с Галиной Леонидовной по поводу мебели. Очень вероятно, решение суда будет не в вашу пользу, — грустно поведал Глеб.
— Черт возьми, — заорал Осин, — почему вы отстаиваете только Галины интересы? Она вас, купила? За тридцать серебряников?
— Я более чем объективен, — спокойно возразил молодой Полищук, — Вере Васильевне не в чем было бы меня упрекнуть…
Упреками столь ничтожного человека, как Виктор Осин, адвокат, открыто пренебрегал.
— Глеб лишь указывает на обстоятельства, которые являются аргументами не в вашу пользу. Его позиция нейтральна, — внес свою лепту и Глеб Михайлович.
— Что же по мебели и прочему барахлу? — взял себя в руки Виктор.
— Вы должны Галине Леонидовне около сорока тысяч долларов.
— Так много!
— Иск оформлен в соответствии с законом. Желаете ознакомиться?
— Нет.
— Вот и отлично. Если передумаете, бумаги в вашем распоряжении.
— Поехали дальше, — кивнул Виктор с мрачной физиономией.
— Сбережения. На общем счету находится сумма в сто тысяч долларов. Половина принадлежит Галине Леонидовне.
— Остальное мое?
— Минус долг за мебель. Минус налог на наследство, который следует выплатить в течение полугода с момента составления завещания. И минус пятнадцать тысяч, которые вы потратили во время запоя, — Глебу постоянно приходилось напоминать Виктору о материях неприятных
— Если Виктор назначит Дашу единственной наследницей своей части Отрадного, госпошлину я возьму на себя, — не поворачивая голову в сторону Виктора, словно самой себе, сообщила Галина.
Сука, едва не взвыл он. Мало того, что сделала его нищим, так еще пытается лишить права распоряжаться своей собственностью? Гадина.
— Галочка забыла про автомобиль, — уколол Осин. — Его мы тоже приобрели, находясь в браке.
— По этому пункту Галина Леонидовна претензий не имеет. Машина была куплена, хоть в ущерб интересам ее и ребенка, но за деньги, вырученные от продажи полученного вами в наследство жилья.
После похорон Осин продал родительскую квартиру. К сожалению, не очень дорого, так как дом находился в аварийном состоянии, «хоромы» были катастрофически запущены, да и бабке пришлось отдать причитающуюся ей часть. Однако оставшихся денег хватило, чтобы осуществить давнюю мечту — купить Bentlеy. Галка машину не оценила. Подлец и негодяй, квартиру следовало оставить Даше! — твердила, как заведенная. — Мерзавец, эгоист, сволочь, вложить деньги надо было в дело, — зудела, не переставая. Теперь супруга изволила молчать. На холеном лице эмоции отсутствовали. И только пальцы, нервно сжатые в кулак, выдавали напряжение.
— Что у меня выходит на круг? Сколько я стою?
— Вы ничего не стоите. Из активов у вас остается треть квартиры, оцененная номинально в сто тысяч. — Глеб скорбно поднял глаза на Виктора. — Но с учетом того, что Галина Леонидовна требует уплаты по векселям…
— Сейчас? Именно сейчас?
Галка полоснула его дерзким взглядом.
— Именно сейчас! — заявила с вызовом.
Мерзавка! Он сам, дурак, подставился, рассказал, как нуждается в деньгах. Нашел кому!
— К тому же Галина выдвигает иск к страховой сумме за разбитый Bentlеy Continental. Приобретали машину вы за свои деньги, однако полюсы платили из семейного бюджета.
— Господи! — застонал Осин и почувствовал, как к него холодеют пальцы ног.
— Итого, — молодой Полищук подвел итог, — у вас остается около тридцати тысяч, но не наличными, а в пересчете на квадратные метры!
Цифра обожгла Осина как удар бича. Он больными глазами обвел присутствующих: Галка в блеске парадных бриллиантов; Роман с дорогущими часами на широком запястье; Полищуки на фоне антикварной мебели, теперь обитали в недоступном для него мире. Мире богатых. Преуспевающих. Счастливых. Его ждал мир бедных. И враг, который требовал сто тысяч долларов.
— Тридцать тысяч не наличными, а в пересчете на квадратные метры, — повтороил Виктор и недоверчиво замотал головой, стараясь осознать произошедшую перемену. — Если потребуется я могу продать свою часть Отрадного? — спросил глухо.
— Да, но по согласованию с правоприемниками и в очередности, оговоренной Верой Васильевной. Первая в списке значится ваша дочь, затем брат, после остальная родня. Вера Васильевна не желала, чтобы в доме Виктора Викторовича хозяйничали чужие люди.
Виктор чуть не застонал. Галя и Игорь никогда не дадут нормальную цену за особняк. Никогда.
— И сколько бы мне предложила Галина Леонидовна от имени дочери, с учетом того, что дом тянет на
