вида кучи денег, показавшейся ему в полумраке чердака просто огромной. Как Эверест или Канченджанга.
Решив финансовые вопросы, следовало вплотную приниматься за поиски Татьяны. Ее домашний телефон упорно молчал, значит, девушку прятали в другом месте. Наверняка Белый знал, где она находится, но и он тоже пропал. Свет в его окне по вечерам не зажигался, следовательно, дома он больше не ночевал. Помня слова длинного Фредика о том, что Белого перевели на водочную фабрику, Славка решил разыскать это подпольное производство. Путь туда могли указать грузовики, привозившие готовую таракановку на центральный склад, уже знакомый Славке.
Базу подготовки чего-то непонятного, принадлежавшую ещё более непонятному СПТР, Славка, естественно, решил посетить ночью. Никакого снаряжения с собой на этот раз брать не стал. Оно бы только мешало. Отправился налегке, прихватив только комбинезон, перчатки с когтями и наруч с ножом и подольским уголком. Все это легко уместилось в матерчатой сумке, которая, в свою очередь, в свернутом виде так же легко помещалась в большом кармане комбинезона.
Натянув поверх одежды черную паучью робу, Славка застегнул спереди капюшон, оставил только щель для глаз, и прямо по кирпичной стенке полез на плоскую крышу проходной. Три метра – не высота для скалолаза. Да и выщербленная кирпичная кладка с глубокими щелями в швах на месте выкрошившегося раствора позволяла надежно цепляться кончиками пальцев и краями подошв.
За грязными стеклами цеха, а нынче склада, горел тусклый свет. Доносилось глухое бряканье, шла работа. Славка изрядно продрог, лежа на холодной крыше. Сентябрьской ночью температура воздуха падала чуть не до нуля. Счастье, что ещё настоящие заморозки не начались. Славка старался дышать вниз, под себя, чтобы облачко пара, вылетающее при дыхании, не выдало его, поднимаясь над крышей в свет уличных фонарей.
Но вот наконец груженая машина выехала со склада и притормозила перед железными воротами. Пока жужжал электромотор, отодвигая металлический щит, Славка аккуратно перешагнул на крышу фургона и распластался на гладкой поверхности. С некоторым запозданием сообразил, что запросто можно свалиться. Подушечки пальцев, закрытые трубчатыми наперстками с приделанными к ним когтями, не могли почувствовать материал крыши, но вообще-то это был металлический лист.
Когда двигатель рявкнул и машина стала выкатываться с территории базы, Славка заскреб когтями, не опасаясь, что его могут услышать в кабине. Услышать его могли только внутри фургона, но он надеялся, что в набитый ящиками кузов вряд ли кого-нибудь засунут. Поскольку деревянную будку обивали железом в кустарных условиях, она не была цельнометаллической, Славка нащупал щель в стыке листов и засунул в неё когти, прижав кулаки к крыше. Раскинул ноги, стараясь расширить площадь опоры.
Раз двадцать он едва не сорвался. Сердце уходило в пятки, когда машина вдруг начинала крениться на неровной дороге, или когда на повороте его по инерции тащило к краю. Каждый раз казалось, что удержался каким-то чудом. Несколько раз подбрасывало на колдобинах так, что думал – приземлится уже на асфальт. Холодный встречный ветер пронизывал до костей, и вспотевшую от напряжения спину студило невыносимо. Когда машина сбавила ход в каких-то сельского вида проулках, Славка выглядел как человек, которого окатили ледяной водой – весь зажался, и ознобные волны по влажной спине. Снизу, кстати, железная крыша тоже отнюдь не грела.
Кругом стояла непроницаемая тьма. Свет фар выхватывал облетевшие деревья, деревянные заборы и бревенчатые стены частного сектора. Грузовик задом подкатил к высокому сараю из новых досок. В стене открылось квадратное окно, неярко освещенное далекой лампочкой. Послышались негромкие голоса, хлопнули дверцы кабины. Славка не рискнул ворочаться, лежал тихо, чтобы случайно не брякнуть. Из фургона в окно подавали ящики с пустыми бутылками. Это он определил на слух, даже мог сосчитать, сколько раз брякнули, ставя ящик на нижний край окна, точнее, проема.
– Так, сорок ровно, – кто-то невидимый подвел итог и захлопнул створки фургонных дверей.
Проем в стене закрылся, и на некоторое время наступила полная темнота. Потом включились фары, заскрежетало сцепление, зафырчал двигатель, и Славка снова напрягся, стараясь прилипнуть к гладкой крыше. Но на этот раз поездка оказалась недолгой и более спокойной, если не считать, что пустая стеклотара в частично опустевшем кузове гремела гораздо громче.
Выгружали снова через окно, подогнав фургон вплотную. Только теперь здание было блочное и явно производственного назначения. Потом принялись заполнять кузов готовой продукцией. Этот процесс оказался гораздо длительней. Славка, подняв голову, попробовал сориентироваться. В четыре ряда горели красные огоньки какой-то вышки. Чуть в стороне светились в два ряда огоньки повыше. Это, надо полагать, были заводские трубы общим количеством три штуки. А вот послышался стук колес железнодорожного состава. Сам поезд видно не было, он прошел где-то с противоположной стороны здания, но, судя по звуку, рельсовый путь лежал совсем недалеко, в полукилометре примерно. Поэтому все вышки в центре города можно было не принимать в расчет. Близко к железной дороге находилась башня возле междугородной телефонной станции. Она тоже располагалась, по сути, в центре города, рядом с проспектом Ленина, но её можно было наблюдать и с близкой окраины, со стороны озера Шарташ. И заводские трубы тут есть неподалеку.
Славка приподнялся, вытянул руку с растопыренными пальцами, засекая азимут. Мизинец смотрел на башню, указательный на крайнюю левую трубу. Потом он выставил один палец на вытянутой руке. Палец как раз занимал место между верхними и нижними огнями на трубе. Этих данных Славке было достаточно, чтобы сориентироваться днем и с точностью до десяти метров найти место, где сейчас стоял автомобиль.
Груженый таракановкой фургон двинулся в обратный путь. Славка уже пообвык, приноровился и теперь гораздо увереннее чувствовал себя при крутых поворотах и кренах. Вскоре узнал улицу, по которой ехал – имени командарма Блюхера. Реклама и неоновые вывески светились и глухой ночью, служа отличными ориентирами. Значит, правильно определил, что оказался в райолне Шарташа, все сходится.
Когда подъехали к базе и надо было спрыгивать, Славка замешкался. Пришлось, лежа на крыше, въехать в знакомый склад. Был риск, что его заметят со штабеля ящиков. К счастью, ящики ставили на поддоны, а наверх их поднимал автопогрузчик. Больше всего Славка сейчас боялся закашлять. Прогулки на железной крыше по свежему воздуху с легкостью приводят к простуде. Прислушиваясь к голосам, Славка пытался понять, сколько человек находится на складе, где располагаются. В случае обнаружения следовало бежать не куда попало, а туда, где меньше опасность и ближе выход.
Наконец выгрузили таракановку и заново загрузились стеклотарой, машина выехала под открытое небо. Здесь уже ждал своей очереди под погрузку другой грузовик. Эта ездка оказалась самой короткой, минут пять всего. Миновав несколько кварталов, фургон остановился перед воротами большого гаража. Они распахнулись, и машина резко въехала внутрь. Славка испугался, что его собъет на землю верхняя кромка ворот. Почудилось, что фургон еле протискивается под нее. Но оказалось, что сантиметров сорок пространства осталось, и Славка благополучно пpеодолел пpепятствие.
Просторное помещение с тремя въездами предназначалось по крайней меря для дюжины машин. Сейчас здесь стояли ещё пять-шесть легковушек и опять-таки штабеля ящиков. У дальней стены неярко горела пыльная лампочка, а все прочее казалось погруженным в тусклые сумерки. Хлопнули дверцы кабины, послышался негромкий разговор. Пустой объем помещения поглощал звуки, возвращая их троекратным эхом, делая совершенно неразборчивыми. Славка только понял, что водитель с напарником смену сдали, а разгружать машину будут с утра. Двое сели в легковушку и выехали через соседние ворота. Еще двое заперли ворота изнутри и направились в сторону лампочки. У одного из них на плече лежало короткое помповое ружье с пистолетной рукояткой, типичное оружие охранника.
Охранники скрылись за двустворчатой дверью, а Славка ещё полежал, согреваясь после ночного катания на крыше фургона. Можно было тихонько открыть ворота и улизнуть, но ему требовалось разыскать Белого. Он слез на бетонный пол и в сумеречном свете слабой лампочки отправился к дверям, за которыми
