вперёд. По навигатору — были в паре километров от зоопарка.
— От зоопарка?
— Ну да, опыты ведь в нашем зоопарке ставили.
— А папа твой там, часом, не директор?
— Нет, он просто профессор, в зоопарке работает. Так вот, добавили мощности, отправили Белку со Стрелкой опять. Тут же опять Степаныч приходит — ничего не понимаю, говорит. Опять эти собаки ко мне из лесу прискакали. Только ведь кормил — а голодные, как волки. Часы на ошейниках — на неделю вперёд, навигатор километров десять показывает. В четвертый раз они месяц добирались, в пятый — два, потом — вообще полгода. Худые, грязные…Степаныч чуть с ума не сошел, это всё в один день было.
— Если бы они все разом к нему прибежали, он бы точно с ума сошёл.
— Вряд ли. Они приходили в зоопарк только после того, как их отправляли в прошлое. Есть такая теория, что замкнутых траекторий в пространстве-времени не существует. По крайней мере, в одной реальности.
— Ну а потом?
— А потом пошла я…
— А почему временщики у вас в зоопарке работали? Не проще было собак к ним привести?
— Куда?!
— Ну… в институт времени, или как там это у вас называется?
— А-а, ты опять меня не понял, я тебе не всё сказала. Зоопарк — это наш научный городок, закрытый. Его так в шутку все называли. Потому что вокруг — периметр с егозой, шлагбаумы, и воинская часть по соседству. Ракетчики. Из городка выезжать просто так нельзя, только с родителями. И то — если они едут в отпуск, а не в командировку. Я, правда, два раза летала с папой в экспедиции.
— За зверями для зоопарка?
— Нет, на раскопки.
— А на какие планеты?
— Какие ещё планеты? На раскопки в тундру, где кладбища мамонтов и останки динозавров.
— Так ты что, и в космосе ни разу не была?!
— А ты что, был?
— Я-то понятно, не был.
— И я не была. Кто меня туда пустит?
— А я-то думал, у вас там в космос слетать — что у нас на трамвае проехать…
— Ха! Думаешь, что-то с ваших времён изменилось? Полный застой! На Марс так и не полетел никто.
— Почему?
— Официально — ученые решили, что вне магнитного поля Земли человек не сможет выжить даже года, а на экспедицию надо полтора. Или два. Другими словами, все деньги потратили на то, чтоб доказать, что лететь на Марс не надо. Я не верил своим ушам. Будущее я представлял совсем по-другому. Точнее, я не представлял далёкое будущее без полётов к звёздам.
— И кораблей, которые через пространство к звёздам прыгают, у вас там нет?
— Нету, конечно. И инопланетяне к нам не прилетают. То есть про НЛО всякие то и дело в новостях говорят, но вроде как всё это… мистификации.
— А ты, получается, всю жизнь провела в этом вашем… Зоопарке?
— Ну, не всю. Мы раньше, когда я маленькая была, и на море ездили, и в Париж, и на Дальний Восток к родственникам. Да и в городке у нас было хорошо. Внутри периметра больше половины — лес. А в лесу озеро. Чистое, тёплое… Раньше мы летом только туда купаться и ходили. А в городке бассейн был, целый аквапарк, для учащихся — бесплатный.
— И никаких приключений, типа слетать куда-нибудь на этом, пузыре? На флипе? Алиса удивлённо вскинула брови:
— На флипе? А-а, ты вот про что. То, что ты видел в вирах, это не съёмка. Это вир-модель. Моя курсовая по спецкурсу три-дэ вижн. Недоделанная ещё. На тему «Мой город через сто лет». А в реале мы за периметр — ни ногой. Правило жёсткое — без спросу за наш периметр, и сразу всей семьёй — за другой. И папа с мамой заниматься будут совсем не наукой.
— И часто у вас такое бывает?
— Не помню ни разу, но проверять никто не хотел. Говорят, что было.
— А чем у тебя родители занимались?
— Мама — нанобетонами. Папа у меня — криптобиолог, геном мамонта изучал. С Парком доледникового периода сотрудничал, где собирались мамонтов разводить. Я тоже по генетике специализировалась. Мы с ребятами, кстати, одно открытие сделали. Пересадили гены роста бамбука и мексиканской юкки на кедровую сосну. В зародыш шишки. Шишка у нас поспела, а кедры мы вырастить не успели. Холодно стало. Вот, смотри…
Алиса вынула прозрачный пакетик с кедровыми орешками. Десятка три всего, крупные.
— Зачем ты их в прошлое потащила? Лишних десять грамм.
— Восемь. Может быть и зря. Но бросать не хотелось. Да и эффект произвести при случае можно. Мы разделили их с ребятами, кто-нибудь всё равно посадит. Пакетик не вскрывай, там углекислый газ, чтоб не испортились. Садить их надо весной. Когда закончатся заморозки. Можно прямо в грунт, но так чтобы мыши их не съели, и чтоб не подмерзли. Чтоб место влажное было, иначе влаги не хватит. Мы опыт ставили в теплице. Росток пойдёт в рост раз в сто быстрее. Или даже в триста. За день будет вырастать, как за год. И так, пока не промерзнет, до минус пяти. Или пока не засохнет. У нас в теплице часть кедров засохла через неделю. Не успели полить. Они были уже по два-три метра. А на десятый день отключили тепло. Всё замёрзло. Когда наладили — оказалось рост кедров замедлился, стал обычным. На морозе действие гена прекращается. Необратимо. Зато после появляются шишки.
— Каждый день?!
— Нет, как обычно. Мы в теплице месяц ещё наблюдали — ничуть не быстрее.
— Значит, можно будет не опасаться гигантских белочек?
Алиса усмехнулась:
— Да, ген ускоренного роста не должен передаваться через семена. Надо каждый раз зародыш шишки обрабатывать. За первый год кедр вырастет, как за сто лет. Но не будет давать ни шишек, ни пыльцы. А когда перезимует, он станет обычным. То есть, не совсем обычным, мы для опыта взяли высокоурожайный сорт. В среднем полторы тысячи шишек с дерева. И шишка крупная.
Я прикинул в уме. Крупная шишка — размером со стакан. Полторы тыщи, крупных, это… мешков 7–8. С одного дерева. Сдуреть! Тут за семь кулей другой раз семь гектар обстукивать приходилось…
— Ого… А если короеды нападут в первый год? В коре и в хвое ведь этот ген будет? Разведутся потом гигантские короеды, или гусеницы, всю тайгу сожрут.
— Не сожрут. Ген на гигантизм не влияет, только на скорость роста и фотосинтеза. А гусеницы и так всё время… питаются.
— Говоря по-нашему, вы вывели очередной ГэМэО…
— Гено-модифицированный организм? Да. Так и есть. В наше время, считай, весь мир на ГМО перешёл. Кроме нас, наверное.
— Почему?
— Долго объяснять. В общем, есть корпорация, владеющая банком семян и мировой монополией на все эти ГМО. Они продают по всему миру посевной материал, патентованный, якобы сверхурожайные и сверхустойчивые сорта. И ещё бесплатно распространяют как гуманитарную помощь. В Африке, в Азии… Кто один год это ГМО посадит — на другой снова их клиент, потому что семена в урожае — невсхожие. Там встроен ген, который убивает зародыш. В регионах где ГМО давно в ходу, рождаемость упала почти до нуля. Эффект проявляется во втором поколении. А у нас как всегда, нашлось слишком много посредников для этого дела. И всё завязло. Как и с чипизацией.
— С чем, с чем?
— С чипизацией. По всему миру вместо кредиток подкожные чипы ставят. Сначала собакам ставили, чтоб не терялись, а потом людям. И человека всегда могут по спутнику отследить. Только многие, верующие
