был битком переполнен. Ночь спать пришлось очень плохо. Поезд на час опоздал. В половине 11-го часа апреля 15/27 мы были на Саругадае в миссии. Из этого первого путешествия по церквам я вынес очень отрадное впечатление. Мне оно напомнило мое прошлогоднее весеннее путешествие по школам в Осетии, где я видел стремление народа к свету христианскому и искреннее к нему всех отношение. Наше дело здесь не быстро, но прочно идет вперед: основа положена хорошая, дай Бог нам это дело продолжить.
Апреля 19/1 мая воскресенье. За литургией народу было очень много: душа радуется. Много язычников. Владыка заболел, должно быть простудился, и проболел дня 3–4. Вообще он как-то больше стал поддаваться разным влияниям простуды или усталости: очевидно, стареет. Дай Бог ему еще здоровья на много лет. За это время накопилось писем до 60 с разных концов от катехизаторов, священников и христиан. Некоторые письма с сажень длиной на свертках. Из Вакаяма катехизатор Фома Танака пишет, что католический катехизатор начал подбираться к нашим христианам и совращать их в католичество, так как- де из русской веры легче обратить, чем из буддизма. Фома узнал об этом и сказал католическому катехизатору: чем соблазнять христиан, лучше мы поговорим о вере, для чего устроим собрание. Тот спросил своих патеров, которые не позволили вступать в спор. Тогда Фома стал усовещивать, что-де, очевидно, вы боитесь открыто показать свою веру и желаете держать во тьме своих христиан. Это заставило католиков согласиться на спор, для чего они вызвали из Киото самого лучшего катехизатора, так как сами патеры — французы, по-японски не вполне говорят, а их катехизатор в Вакаяма не вполне надежен на открытое состязание. В назначенный день собрались и православные и католики; но так как Киотоский катехизатор замедлил (может быть, нарочно это и устроено было), то спор начал местный катехизатор и изложил подробно все свое учение католическое; излагал долго, никем не прерываемый. В это время входит и Киотоский катехизатор; но Танака начал уже свой ответ в опровержение католичества: Апостол Петр в Риме был очень недолго, а не 30 лет, как говорят католики; в 58 приблизительно году написал Апостол Павел послание к Римлянам, но нет совершенно даже никакого намека на то, чтобы там был в это время Апостол Петр. На Иерусалимском Соборе весь вопрос решил главным образом Апостол Иаков. А что Апостол Петр постоянно говорит и делает первый, так, конечно, во всяком обществе кто- нибудь один начинает; а Апостол Петр именно потому, что он был горячее всех, Ключи и власть вязать и решить даны Апостолу Петру, но даны и другим Апостолам. А что Римский архиерей — преемник первенства и власти Апостола Петра потому, что сей умер в Риме, тоже не основательно: если бы японский Император, путешествуя по царству, умер в каком-либо городе, то разве губернатор этого города был бы только поэтому законным наследником Царской власти? — А почему вы мирян причащаете только под одним видом Тела Христова? — Ответ: для удобства. — А между тем Христос ясно сказал о причащении и Тела и Крови для жизни вечной; значит, вы только для своего удобства лишаете христиан источника истинной жизни и искажаете Писание. — Католический катехизатор: вы приводите все тексты по греческой да по славянской Библии, а они там искажены, в латинской Библии не так. — Фома: покажите мне латинскую Библию. — Мы не взяли. — Да вы понимаете ли латинский язык? — Латинский катехизатор: — нет. — Так что же вы держите во тьме своих христиан? и прочее. Если можете и желаете, то отвечайте еще на мои возражения, я подробно показал вам, что истины у вас нет; вы называете нашу веру Русскою, а у греков-де не так все это; я вам показал, что эта вера не русская, а стоит на Писании и Предании, вся история Церкви ее доказывает. — Католики что-то начали шуметь, очевидно рассердившись и будучи не в состоянии отвечать. А Фома: что же вы сердитесь? Я не сердясь вам говорю, а только для выяснения истины; я говорю потому, что имею настоящую истину, несомненную. После некоторого шума все разошлись. Наши христиане были очень довольны и написали владыке письмо, в котором выражают радость, что теперь-де католики к ним не будут больше приставать. Когда я об этом рассказывал диакону Стефану Кугимии, то он мне рассказывал, что католики и Богородицу одели в японское женское кимоно (статую Богородицы), а на вопрос: зачем это? — они не могли ничего сказать, равно не могли никак объяснить ему католического обычая — при входе в храм водой мазать себе лоб. А в Китае, говорят, они и Христа изображают в виде китайца с косой; это все из их стремления приноровляться к местным условиям, чтобы свободнее распространять христианство, а в результате — полный индифферентизм.
Из Окаяма священник Игнатий Мукояма в послепраздничном письме, между прочим, совершенно случайно и спокойно рассказывает. В Цуяма есть хороший благочестивый христианин Фукасе Иоанн и жена его Ирина, весьма потрудившиеся при покупке для церкви хорошего места в Киото. Он на Страстной неделе заболел, так сильно, что и доктора ничего не помогали (человек он очень достаточный — торговец); предполагая, что ему, очевидно, в церкви на Пасху не быть, он пожелал хоть исповедаться и причаститься теперь; но священник, занятый делом, совершенно не мог к нему приехать; Ирина все-таки пошла в церковь в Окаяма на Пасху, но после службы поторопилась скорее ухаживать за больным мужем, да и сама слегла, так что оба лежали даже без всякой пищи и помощи. Тут они непременно пожелали причаститься, но отец Игнатий был в приходе, почему телеграмма его уж там нашла, и он числа 19–20 приехал к больным, исповедал и причастил их; и вот тут случилось совершенное чудо: оба они встали после причастия сразу, как совершенно здоровые, а 21 апреля Иоанн уже занимался своими делами. Теперь они оба ходят и хвалят Бога за Его к ним милость. И важно особенно то, что наши христиане не смотрят особенно изумленно на все подобные случаи, а их, по рассказам владыки, весьма много; они просто верят, сказано: просите и дастся вам, — значит, и нужно так несомненно верить и дано будет; а если не дано, значит, не просил или не так, как нужно просил. Это показывает, что веры много, и самой простой и живой, детской. Дай Бог, чтобы это еще более окрепло и обнаруживалось на славу имени Божия.
В русских газетах и журналах, а потом даже и в католическом журнале, рассказывается о только что бывшем под 8/20 марта нынешнего года чуде в городе Курске. Там есть чудотворная икона Знамения Божией Матери; какие-то злоумышленники или, лучше сказать, святотатцы подбросили тайную мину в храм, в котором была икона; все было действительно взорвано в храме, но икона Богородицы найдена совершенно нетронутою, как будто только она и стояла на другом совсем месте, далеко от беды; очевидно, желания обокрасть не было, а было совсем иное желание — именно надругаться над всеми чествуемой святыней. Преосвященный Ювеналий немедленно служил молебен, народу на который собралась масса; во время молебна, особенно когда владыка осенял народ иконой, все почти проливали слезы и громко со слезами взывали: «Пресвятая Богородица, спаси нас». По всей России, по получении известия об этом новом знамении силы Божией, служили усердные моления. Как Бог-то милостив: не наказал злодея тут же при его злоумышлении, а явил Свою силу иным образом, чтобы хоть этим обратить грешника от заблуждения пути его; зато если сей и таким знамением не будет умягчен, то уж совершенно безответен будет на суде, ибо употреблены были для него все меры, показано полное милосердие и забота, но он и этому не внял.
Апреля 27/9 мая я с владыкой отправился до Осака, чтобы там поселиться по крайней мере на лето для окончательного изучения разговорного языка. Токийское духовенство меня провожало весьма сочувственно и как бы радуясь, что и я, Бог даст, выступлю на дело проповеди там. А мой учитель диакон Кугимия даже на вокзал приходил, хотя погода была весьма худая — лил дождь. В вагоне ехали вместе с корейским эмигрантом Букоико; он царской корейской крови и был видным министром в своем Отечестве. Но, недовольный тамошним настоящим правительством, он пристал к партии возмущающихся и с ними перерезал многих тогдашних министров, так что вся комната наполнилась кровью. Это было 14 лет тому назад. Так как перерезанные были родственниками королевы, то ему пришлось бежать из Отечества. А королева и держала все правление в руках, тогда как король весьма слаб и сквозь пальцы смотрит на все. Одна только беда за ней: она к высшим местам проводила своих родственников корейцев, а они почти постоянно всем этим злоупотребляли и возмущали народ. Он бежал сюда в Японию, и японцы его содержат до сих пор на свой счет. Но из Кореи подосланы были люди убить его здесь, только не нашли его, а он опять должен был бежать, и бежал в Америку. А так как он очень видной фамилии, то родственники его постепенно опять устроили дело так, что его опять пригласили возвратиться, и он опять сделался министром. Но тут опять не поладил с королевой и бежал в Японию. В это время убили королеву японцы; но он не замешан в это дело нисколько и говорит, что не сочувствует японцам и никакой революции в государстве не желает, только стоит за благо Отечества. В Японии корейцев беглецов весьма много, и они все не любят японцев, по его словам. Хочется ему побывать в России, только боится японцев, чтобы они не заподозрили его сочувствующим больше России, чем Японии. Спрашивает, и прежде спрашивал (он давно уже знаком с владыкой), — почему нет наших миссионеров в Корее; владыка сказал, что теперь, кажется, скоро будут. Жалуется, что нечего делать; владыка посоветовал ему описать свою судьбу подробно, что
