внешний авторитет в вопросах веры, с другой - не мирится с протестантским свободомыслием, разрушающим единство религиозного сознания и жизни.

Отрицая внешний авторитет, а вместе и материальный критерий в области веры, православное сознание, чтобы не попасть в русло протестантизма, дробящего целостный образ Христовой Истины на сотни осколков, призывается к отысканию и указанию критерия внутреннего, духовного. А духовное, как известно, не доказуется, а, будучи воспринимаемо актом живой веры, 'обличающей невидимое' (Евр.11:1), по существу показуется лишь в религиозном опыте этой веры. Поэтому вопрос о верности Церкви, как носительнице абсолютной духовной Истины, сводится к следующим вопросам: каким путем, по каким вехам нужно идти к 'Дому Божию' (1Тим.3:15)? Как войти внутрь его? Как стать живым членом Тела Истины и благодаря этому внутренним ухом слышать голос Истины, в Церкви глаголющий, т.е. голос Христа ('полноты Истины' - преп. Исаак Сирин{440}), ее возглавляющего, и Духа Истины, ее исполняющего?

За разрешением этих вопросов обратимся к многовековому опыту самой Церкви и вопросим излюбленных чад ее, святых Божиих: как они мыслили о верности Церкви и как действовали согласно этой своей мысли?

Прежде всего заглянем еще раз в житие преп. Максима Исповедника и поищем там вех, указующих путь к Истине, хранимой Церковью для спасения людей.

Такие вехи не раз указывал св. Исповедник в своих беседах с уклонившимися от Истины представителями монофелитства. Услышав неправое учение о волях в Господе Иисусе Христе, он указал на их заблуждение и заключил свой ответ им словами: 'этого я признать не могу и не научился от святых Отцов так веровать'{441}. В другой раз преподобный изрек: 'Из всего Священного Писания, из творений святых учителей и из постановлений соборных[110] мы научаемся, что воплотившийся Иисус Христос, Господь и Бог наш, имеет силу хотеть и действовать по Божеству и по человечеству'{442}.

Ту же мысль о необходимости сохранять единомыслие не только с евангельским и апостольским, но и со святоотеческим учением - высказывал и сподвижник преп. Максима по борьбе с монофелитством, св. папа Мартин, выражавший готовность умереть за верность 'преданиям святых отцов'{443}.

Выяснению значения святых Отцов, как самых видных вех на пути Православия, я предполагаю посвятить, может быть, не одно письмо, но сейчас я не буду останавливаться на этом предмете. Подчеркиваю лишь, что для мудрых и непреклонных борцов за истину Православия, преп. Максима и св. Мартина, святые Отцы, их предшественники, служили светочами, озарявшими путь их религиозной мысли и, таким образом, утверждавшими их в правом исповедании. Едва ли нужно прибавлять, что если святые Отцы служили опорой для свв. Максима и Мартина (впоследствии мы увидим, что они служили опорой и для соборных определений), то кольми паче мы с вами, друзья мои, должны искать прибежище в стране Отцов! Что они указуют верный путь к Церкви, т.е. в область абсолютной Истины, об этом свидетельствует сама Церковь, наименовавшая их 'святыми Отцами' и этим самым призывающая нас идти по стопам их. Последуем этому призыву и поищем ответа на вопрос: 'как быть чаду церковному, если оно смущается каким-нибудь недоумением или сомнением в области веры?' Сказания о святых отцах приходят нам на помощь. Есть чудесная книга - 'Древний Патерик' (по-русски - 'Отечник'), повествующая о многообразных речениях и действиях угодников Божиих. Из этой книги я и хочу извлечь нечто на пользу душ наших и для уяснения занимающего нас вопроса.

Начну с сравнительно малого заблуждения, в которое впал, впрочем, великий христианин, имевший дар чудотворения. Посмотрим, как он преодолел это заблуждение. Вот что сообщает нам святая книга.

'Авва Даниил рассказывал об одном великом старце, жившем в нижних странах Египта, что говорил, он по простоте, будто Мелхиседек есть самый Сын Божий. И возвещено было о нем блаженному Кириллу, архиепископу Александрийскому, и он послал за ним. Зная же, что этот старец чудотворец, и все, о чем он ни попросит, Бог открывает ему, и что от простоты говорил он сие слово, он употребил такое мудрое средство, говоря: авва, у меня есть к тебе просьба. Помысл говорит мне, что Мелхиседек есть Сын Божий, а другой помысл говорит: нет, но человек, первосвященник Божий есть он. Поелику я недоумеваю о сем, то послал за тобою, чтобы ты умолил Бога, дабы Он открыл тебе и узнаем истину. Старец, уповая на свою жизнь, сказал с уверенностью: дай мне три дня, и я вопрошу Бога о сем и возвещу тебе, кто он. Ушедши в свою келлию, он молился о сем Богу и пришедши чрез три дня <...> говорит блаженному, что Мелхиседек есть человек. И сказал ему архиепископ: как узнал ты, авва? Он же сказал: Бог показал мне всех патриархов, так что каждый из них проходил предо мною, начиная с Адама до Мелхиседека, и ангел сказал мне: вот это Мелхиседек, и потому будь уверен, что это так. Уходя, старец и сам проповедывал уже, что Мелхиседек человек. И возрадовался весьма блаженный Кирилл'{444} .

Многому учит нас этот правдивый рассказ. Он показывает нам и поучительную заботливость архипастыря о душе, вверенной ему, как епископу страны, где жил старец; свидетельствует и о мудрости архипастыря, который не прибег ни к логическим убеждениям, ни к прещениям со ссылками на веру Церкви относительно данного предмета, а употребил средство вразумления, которое должно было расположить простеца старца с 'ровным помыслом' и готовностью пойти навстречу истине, которой противоречила закоренелая его мысль; научает нас эта повесть и тому, что люди, стяжавшие и дар чудотворения, и великое дерзновение к Богу (обратите внимание на слова старца: 'дай мне три дня' и след.) могут погрешать мыслью, - правда, погрешать 'по простоте' или по доверию к воспринятой ими со стороны мысли, не проверенной должным, им доступным (как увидим ниже) опытом[111]. Оставляя в стороне прочие уроки, скажем, наконец, что мы учимся тут за разрешением недоуменных вопросов обращаться прежде всего к Первоисточнику Истины, к Самой Живой и Животворящей Истине, с мольбой об 'отверзении ума' нашего (Лк.24:45). И мы видим, что давнишнее, надо думать, закоснение в неверной мысли разрешается в три дня ясным откровением Божиим, приводящим заблуждающегося к вере Церкви. Конечно, такое дивное откровение вызвано было той действенной молитвой, которая обычно приобретается многолетним жизненным подвигом, о чем свидетельствует и наименование старца великим и чудотворцем. Но и мы, немощные и нерадивые, научаемся святой Церковью ежедневно прибегать к этому молитвенному средству просвещения себя истиной, ибо Церковь внушает нам ежедневно, и не раз, взывать об этом просвещении к Духу Истины: 'Царю Небесный, Утешителю, Душе истины... прииди и вселися в ны...'.{445}

Тот же священный Патерик показывает нам, что люди и не столь, по-видимому, молитвенно- дерзновенные, как упомянутый старец, привлекали молитвою просвещающую их религиозное сознание благодать, причем требовавшее уврачевания заблуждение касалось вещи гораздо более существенной, чем та, о которую преткнулся старец. Один инок, по вражьему внушению, усомнился в самом существе христианской веры, в таинстве Евхаристии. Закоснение в этом сомнении грозило гибелью душе инока и требовало скорейшего исцеления. Впрочем, послушаем самого авву Даниила, которому принадлежит и предыдущий рассказ.

'Сказал же и о другом некоем брате: когда было молитвословие в день воскресный и встал он по обыкновению идти в церковь, посмеялся над ним диавол, говоря: куда идешь? в церковь? и зачем? или затем, чтобы получить хлеба и вина? И скажут тебе, что это Тело и Кровь Господа; не подвергай себя посмеянию. Брат поверил помыслу и не пошел в церковь. Братия же ожидали его, ибо такой был обычай, чтобы не начинать молитвословия, пока не соберутся все. Он же медлил; и пришли к нему, говоря: может быть, занемог брат, и найдя его в келлии, спросили у него о причине, почему он нейдет в церковь. Он же, хотя и стыдясь, сказал о причине, однако же говорит им: простите меня, братия: я встал по обыкновению и приготовился идти в церковь, и сказал мне помысл, что не есть Тело и Кровь Христовы то, что ты идешь принять, но (простой) хлеб и вино. Итак если хотите, чтобы я шел с вами, уврачуйте помысл мой о св. приношении. Они же сказали ему: вставай, пойдем с нами, и мы будем просить Бога, чтобы Он открыл тебе Божественную силу, во святой Церкви присутствующую. И вставши, пошел с ними в церковь. И много помолившись о брате Богу, чтобы явлена была ему сила Божественных Таинств, начали совершать службу, а брата поставили среди церкви. И до отпуста{446} не преставал он слезами орошать и обливать лице свое. После же службы, приступивши, спросили его: если что открыл тебе Бог, расскажи нам, чтобы и мы получили пользу. Он же с плачем начал говорить им: когда был канон

Вы читаете Письма к друзьям
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату