Новый мир. № 10, 2003

разрубающей мозг шашкой Чарноты.
Над обрывом века хоть стой, хоть падай
на ветру без имени и без отчества.
И оглох в ночи взыскующий града.
Но еще не слеп, как кому-то хочется.

МКРС*

Друскининкай. Роняет клен лист,
тропинка к озеру пестра.
Кормилец Ландсберга Чюрленис
с портрета хмурится с утра.
Глаза имеют пищи вдоволь:
сто лет прошло, а жизни пресс
не легче тяжкой пищи вдовьей,
и дятлом заколочен лес.
Минорный лад, ты с птичьим хором
сорвался с нотного листа,
космогонических теорий
не затупилась острота…
Казалось бы, вчера готов царь
простить марксистский интерес
неискушенного литовца,
забредшего в бомондный лес
санкт-петербургских вернисажей,
«…но! Голь на выдумки хитра,
а после, дома, что он скажет
в краю, где хмуры хутора?»
И псы-филёры держат стойки:
— Чурлянис вышел со двора! —
А гулко окающий Горький
спешит стряхнуть слезу с пера.
Сто лет прошло, а где же сказка
тех фантазийных королей?
Вновь видит мальчика-подпаска
босым, худым среди полей…
И от простуды ноет челюсть,
мозжит от блеянья козла,
переступающего через
ужей раздавленных тела.
Но чурли-чюрль, но в Ратничеле
вода, как и тогда, светла…

Облако белой сирени

Петру.

Юность прошла незаметно,
скрылась тактично за садом.
Пахнет прохладою летней,
выдохшимся лимонадом.
В облако белой сирени
я погружаю руки…
Сбрасываю напряженье,
знанье чужой науки.
Вот провожает ветер
ту, что ушла тактично.
Шрамиком сердце метит,
впрочем, это о личном.
Опыт моих терпений
стер мне ладони, локти.
И голубели вены,
воздух буйствовал в легких!
Опыт моих сомнений
был мне дарован свыше.
Зря ли я без ступеней
в детстве ходил по крышам?
Годы моих забвений,
вы на задворках Европы,
где состоянье лени
новый дарует мне опыт.
Мир заключен в палисадник,
провинциально величье…
И спешившийся в ночь всадник
просит на площади спичек…
Грозди сирени. Так что же,
воздух, ты — фиолетов?
Лица у местных прохожих
с европейским приветом…
Что-то не очень воздух
свеж и чист на задворках.
Вот и спасают гроздья,
запах сирени горький.
Трудно не стать циничным
в нашем искусстве опасном, —
общество тянет привычно
к белым, коричневым, красным.
Облако влажной сирени,
ливень, что за оградой,
мне даровали зренье,
опыт — что еще надо?..

Сиреневый хутор