Новый Мир ( № 7 2004)

 — геодезический инструмент для определения высоты, и толь­ко. Оттого удивляет просьба: Дай мне, превысив ни­велир,  /  Бла­го­да­рить тебя до сипу... («Платки, подборы, жгучий взгляд...», 1931). Сдвиг значения мо­тивирован не только многозначностью фран­цуз­ского niveau — «ни­велир; ва­тер­пас; уровень», но и тем, что уровнем по-русски назы­вается также при­бор. Для пра­виль­ного понимания, однако, это­го мало (ср.: Позволь мне, пре­высив уро­вень, бла­го­да­рить тебя до сипу ). Надо еще учесть, что поэт ис­ходил из пере­нос­но­го зна­че­ния гла­гола ни­ве­ли­ро­вать — «уничтожать или сгла­жи­вать раз­личия»; ни­ве­лир тут — что-то вроде среднего уро­вня или об­ще­го места16.

Диптих «Магдалина» (1949) написан от лица греш­ницы, обратившейся к Христу:

...Обмываю миром из ведерка

Я стопы пречистые твои.

Миро  — «благовонное масло»; ни нуги, ни другую часть тела обмыть им не­воз­можно. Все омовения в Писании совершаются водой, а уже по­том для ума­щения используется миро (Иудифь, 10: 3; Иез. 16: 9; и др.). В Евангелии грешница омывает Хри­сту ноги слезами, отирает их волосами, а миром все-таки на­ма­зы­ва­ет (Лк. 7: 38).

Некоторые обороты производят впечатление неумыш­лен­ных ок­сю­мо­ро­нов. Для поэта послереволюционная Москва — гру­да щебня, иду­щая В раз­мол, на слом, в пучину гребней («Матрос в Мо­ск­ве»; пучи­на  — это водная глубь, а гребни  — верхние края волн). В одном из стихотворений сказано, что дорога по пря­мой за по­во­рот  /  Змеится («Дорога», 1957). В цикле «Ху­дож­ник» есть оксюморонное срав­нение: ...Встре­ча­ешь чабана.  /  Он — как утес ва­лун­ный («Чернее ве­че­рб...», 1936). Ва­лун­ный утес  — все равно что квад­­ратный круг , потому что ва­лун  — это «боль­шой округлый ка­мень», а утес  — «об­ры­вистая <точ­нее, отвес­ная> скала»17.

Нередко небрежность проявляется в плеонастической из­бы­точ­но­сти:

Но старость — это Рим, который

Взамен турусов и колес

Не читки требует с актера,

А полной гибели всерьез.

                              («О знал бы я, что так бывает...», 1932)

Требует не читки, а гибели  — вроде бы этим все сказано. До­бав­ляя, что ги­бель  — и полная , и всерьез , поэт словно бы допускает мысль, будто воз­мож­на «ча­стич­ная гибель понарошку»18.

Другой пример, более сложный:

Досточтимые письма мужские!