— так говорил Юрий Крупнов на
Евгения Хилькевич. Граф Монте-Кристо — недостающее промежуточное звено в происхождении булгаковского Воланда. — “Двадцать два” (“22”), Тель-Авив, № 132 <http://club.sunround.com/club/22.htm>.
“Обратим внимание на сходство композиции обоих романов. И тот, и другой состоят как бы из двух книг: в первой говорится о преданной и безвинно наказанной „светлой” личности (Дантес — Иешуа), во второй книге рассказывается о деяниях сверхмогущественного существа (графа Монте-Кристо — Воланда), которое свершает возмездие — отмщение и награждение. Нужно отметить, что Дюма воспроизвел историю невинно осужденного — Дантеса, следуя схеме Евангелия, а идею сверхмогущественного существа заимствовал у Гёте и Лесажа („Хромой бес”). По-видимому, Булгаков уловил следование Евангелию (этому древнейшему бестселлеру) со стороны Дюма: Дантес — аналог безвинно осужденного Христа,
Егор Холмогоров. Православная этика и дух “социального капитализма”. — “Правая.ru”, 2004, 30 апреля <http://pravaya.ru>.
“Православие было не тормозом, а локомотивом экономического и культурного развития, и именно Церковь развивала наиболее передовые для своего времени общественные формы. Подлинное отставание России началось с момента, когда хозяйственные и религиозные мотивации к деятельности были разведены и связь между ними прервана”.
“Россия не должна ставить перед собой задачу „модернизироваться”, то есть перегнать Запад и усвоить парадигму „Нового времени”. В рамках этой парадигмы достойного места ни для Православия, ни для России нет. Задача будущей России состоит совершенно в ином — русской цивилизации необходимо осуществить „сверхмодернизацию”, то есть создать новую цивилизационную парадигму, привлекательную для других народов цивилизационную модель. На путях навязываемой нам „протестантской этики” это совершенно невозможно, а вот обращение к православному мировидению дает нам прочный фундамент для осуществления подобной сверхмодернизации. Россия не должна быть современной сегодня — тогда она отстанет завтра. Россия должна быть „современной” завтра, и тогда она будет современной в вечности”.
Виктор Черномырдин. Дипломатия без протокола. — “Радуга”, Киев, 2004, № 2.
Глава из книги “Вызов”. О переговорах с Милошевичем и Гором. “Лавров я не искал”.
Владимир Шадурский. Чеховское в творчестве Владимира Набокова. — “Литература”, 2004, № 27-28, 16 — 31 июля.
“<…> наблюдения и мысли по обнаружению чеховских приемов в построении трех набоковских текстов: рассказе „Oблако, озеро, башня” (1937), пьесе „Событие” (1938) и романе „Ада” (1969)”.
Авраам Шмулевич. Коричневая весна Европы. — “Русский Журнал”, 2004, 7 июля <http://www.russ.ru/culture/periodicals>.
“Объединение Европы вызвало многие процессы. В том числе — и тенденцию к переоценке наследия нацизма. Не стоит забывать, что Гитлер выступал под тем же лозунгом — „объединение народов европейской цивилизации в единую семью”, — и во многом благодаря именно этой идее столь много европейцев стало под нацистские знамена. <…> Объединяющаяся Европа остро нуждается в объединительной идее. В „отрицательном чужом”. Прошлое, как и выходящее из него политическое будущее, всех народов новой Единой Европы должно быть представлено как общее дело противостояния этому „чужому”. В реальности имеются два кандидата на эту роль — ислам (тут возможен вариант „террористический ислам”) и Россия („имманентный русский тоталитаризм и агрессивность”, „восточное варварство”). Если принять на эту роль ислам, то Россию логично рассматривать как часть „единой европейской семьи, противостоящей общим вызовам”, запускаются механизмы интеграции или тесного союза России с „Европой”, восточные границы ЕС остаются неизменными. Зато во втором варианте („чужой” — Россия) с неизбежностью ставится вопрос и о пересмотре послевоенных границ, и о переоценке событий Второй мировой войны, как и вообще „нацистского наследия”. Проблема Калининграда/Кёнигсберга, требования компенсаций и территориальные претензии прибалтийских государств к России находятся в русле данной тенденции. Хотя правительства других восточноевропейских стран еще официально не выдвинули таких претензий к России, в СМИ и обществе разговоры на эту тему ведутся активно. <…> Представляется, что в настоящий момент окончательный выбор еще не сделан, однако чаша весов все явственнее склоняется к варианту „чужой — Россия”, причем в этом случае Европа и ислам будут выступать единым фронтом против „русской опасности”. Этому способствуют и очень активная пропагандистская работа, скрытая и явная, исламского мира, имеющего отличную финансовую базу и прочные позиции в самой Европе. Как и отсутствие какой-либо аналогичной деятельности со стороны России”.