Лето началось со скандальчика. А он — с чего? Правильно: в корпункте затрезвонил телефон.
Иногда мне кажется, что флюиды, излучаемые человеком на другом конце провода, предопределяют тональность звонка: то воркует, то заливается в нетерпении, то бьет в набат.
На этот раз из трубки рвалось раздражение.
— Дупак говорит, — услышал я и приглушенно хохотнул.
— Чему вы смеетесь?
— Извините, это не к вам.
Не объяснять же, что с такой фамилией в Польшу лучше не заворачивать. “Дупа” означает место пониже спины. Употребляется с великим удовольствием и звучит в самых замысловатых комбинациях.
Гражданин с рискованной фамилией брал быка за рога:
— Юрий Петрович спрашивает, где наши журналисты.
— Какой Юрий Петрович?
— Вы корреспондент или нет? Не знаете, что в Варшаву “Таганка” приехала?
— Конечно, конечно. — Я сообразил, что речь о Любимове.
— Я директор театра, а Юрий Петрович интересуется, почему наши журналисты не приходят на спектакли, не берут интервью.
— Извините, но почему вы об этом меня спрашиваете?
— Вы же парторг журналистов!
— Не понял. Вы хотите, чтобы я по партийной линии обязал коллег являться на спектакли?
Гастроли “Таганки” ажиотажа не вызвали.
После своих режиссеров-затейников авангард Любимова показался полякам наивным.
Без привычного аншлага Маэстро занервничал.
Высоцкий хворал в Париже. Любимов уговорил его приехать.
“Гамлета” сыграли при полном аншлаге.
Зрители были в восторге.
Оксанка кричала “браво”.
Высоцкий бессчетно выходил с поклонами.
Я впервые видел его так близко.
Подумал: “Какое измученное лицо!”
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ?
Высоцкому оставалось чуть больше месяца.
Хотя — с какой стороны смотреть…
Тягостные сцены в мясном магазине, который называют “дипломатическим”. Там отовариваются работающие в Варшаве иностранцы.
В обычных магазинах с мясом, колбасой — перебои. Выбросят — тут же очереди.
