Петербурга речь шла о фреске, выполненной Петром I на свежем грунте финских болот, то в случае Москвы мы имеем палимпсест, где новая запись накладывается на многочисленные слои старых”; “Имеем ли мы право осуждать новые памятники как уродующие облик города (это писалось обо всех работах Церетели и grands projects московского правительства)? Когда-то Эйфелева башня и храм Христа Спасителя также считались образцами дурной архитектуры, и от их сноса ждали восстановления исторического облика Парижа и Москвы. Архитектура и искусство вообще не могут быть лучше своего времени. Думаю, новая городская среда Москвы отражает дух нашего динамичного и беспринципного времени не лучше и не хуже, чем другие сферы жизни” < http://www.topos.ru/articles/0509/07_18.shtml >).
Ну а основная начинка раздела — естественно, сегодняшние русская проза и поэзия. Здесь и новые имена, и первые публикации уже известных писателей, например, рассказы Александра Титова < http://www.topos.ru/author/615/works > , входящие в его провинциальную философскую сагу, начатую когда-то публикацией в “Волге” главами “Из книги „Мертворожденные”” < http://magazines.russ.ru/volga/2000/413/titov.html > и продолженную романом “Прощание с гармонистом” < http://www.litera.ru/slova/titov_a/garmonist.html > . Перед читателем знакомые уже герои — два современных русских философа из отдаленного райцентра. Вечный Пал Иванович, старый большевик, темпераментный энтузиаст строительства социализма, за энтузиазм свой отбухал он в свое время двадцатилетний срок в Чадлаге на приисках им. П. Чаадаева, но на родную партию обиды не затаил (“потому как она по-своему есть живое существо и может исторически ошибаться…”); Пал Иваныч выступает как стихийный “бердяевец”, уверенный, что коммунизм — в ментальности каждого истинно русского. И его друг-оппонент и собутыльник, сотрудник районной газеты “Восход” Лев Бесфамильный, читатель Владимира Соловьева, Чаадаева, Ницше и Достоевского. В предложенных рассказах — сцены из жизни русской провинции времен ранней перестройки, когда советское перемешалось с новорусским, и герои в своих философских диспутах, проходящих исключительно за бутылкой, пытаются ввести происходящее вокруг в контекст русской истории последних двух столетий. Ну а из последних дебютов в “Библиотечке” я бы отметил роман Сергея Коркина “Радимир” < http://www.topos.ru/author/760/works > . Текст своеобразный — попытка философского романа в упаковке традиционной бытописательной прозы, написан как хроника жизни молодого художника и дизайнера из крупного сибирского города. Герой романа в меру умен, в меру талантлив, обеспечен работой, которая ему интересна и которая позволяет жить безбедно, но, увы, отнюдь не по тем жизненным стандартам, на которые ориентирует сегодняшняя реклама. Тема рекламы как способа “нейро-визуального программирования” жизни современного человека определяет внутренний сюжет романа. Сюжет этот обозначен в первой же главе — герой получает исключительно выгодное предложение от загадочного бизнесмена Хосе Мануэля с эталонной внешностью рекламного красавца, неведомо откуда появившегося в их городе. Герой должен разработать оформление сайта своего работодателя, активно задействовав две темы — насилие и секс. При этом героя предупреждают честно: всей правды о том, что же именно он делает, ему не сообщат. И тот впрягается в работу, дав волю своей мрачной фантазии и профессионализму. Он почти счастлив, стараясь не замечать массу тревожащих его странностей вокруг, тем более что все эти странности так или иначе укладываются в возможности “посюсторонней реальности”. Герой прячется даже от очевидного — он вдруг замечает, например, что у синеглазого Мануэля глаза вдруг стали коричневыми; “Что это?” — спрашивает он в ужасе, и тут же, услышав правдоподобный ответ: “контактные линзы” — успокаивается. Единственное, что всерьез досаждает герою, — это некая немотивированная тревога, метафизическая тошнота от мира, в которую постепенно погружает его новая работа. Но когда герой дозревает до решения уйти, Мануэль предлагает ему стать руководителем будущего медиа-холдинга, герой колеблется, и тут же цепь вполне правдоподобных совпадений приводит к тому, что квартира его сгорает, и, чтобы вернуться к прежнему уровню жизни, он вынужден согласиться. И уже после этой победы Искусителя герою остается только смерть. Но сюжет этот в романе утоплен в неспешное подробное (часто излишне неспешное и подробное) повествование об обычной жизни героя — жена, собака, квартира, друзья, профессиональные заботы и т. д. — присутствие потусторонних сил как бы подсвечивает изнутри эту повседневность.
Из других последних публикаций: собрание рассказов Петра Капкина, роман Герберта Розендорфера “Златоликие, или Колумб открывает Европу” в переводе с немецкого Игоря Петрова, подборка стихов и пьеса в стихах “Господи, опять смешно” Ирины Рашковской, рассказы Русины Волковой, повесть “Прелюдия. Homo innatus” Анатолия Рясова, ранний рассказ Евгения Гришковца “Погружение. I уровень”, два новых стихотворения относительно давно не напоминавшего о себе Дмитрия Воденникова, стихи Сергея Соловьева, новые рассказы Евгения Шкловского.
“Создан для блаженства” (под редакцией Льва Пирогова) — по сути, тоже журнал в журнале. Стихи, проза, эссеистика. Авторы: Александр Альпер, Дмитрий Брисенко, Надежда Горлова, Алексей Демченко, Анастасия Емельянова, Юлия Кобина, Сергей Кошкин, Евгений Лесин, Игорь Малышев, Василина Орлова, Лев Пирогов, Елизавета Пономарева, Ольга Родионова, Александр Сафонов, Юлия Фридман, Александр Щипин, Денис Яцутко. Представлен достаточно широкий спектр жанров, стилей, индивидуальностей, художественных и интеллектуальных уровней, от прозы одного из самых интересных писателей нового поколения Олега Зайончковского до Председателя Хена с его “Цитатником молодого якута” < http://www.topos.ru/articles/0503/09_03.shtml > — то ли припозднившегося постмодерниста, точнее, соцартовца, то ли сегодняшнего (то есть после Ленина-Сталина, Мао, Ким Ир Сена) неизбежно карикатурного ницшеанца с комплексами мессианского воодушевления (а в данном случае, похоже, автор сочетает сразу все: произвольную или непроизвольную иронию — почти глумливую — и истовость; увы, бывает и так). Из цитатника Председателя Хена: “Якуты — священный народ Евразии”, “Справедливость идет с Севера, а якуты — квинтэссенция Севера, его аристократия”, “То, что хорошо и полезно для якута, то и морально. Во всяком случае, так мне сказали наши священные предки”, “Для священного народа нет необходимости идти на поводу у умирающей цивилизации и изучать то, что она нам подсовывает. Для нас достаточно знать
