человек, и народ могут жить лишь до тех пор, пока верят в какую-то сказку”, „любить можно только сказку”, проводит через все свои романы, и каждый раз он рассматривает под разными углами. Все одинаково иллюзорно, однако только этим и живет человечество. Все стороны складываются в единый многогранник философии именно благодаря контекстному построению цикла” ( Белянский Максим. Вверх по лестнице, ведущей к смыслу… — “Звезда”, 2006, № 10).
Борис Минаев. Сквозь вакуум. — “Континент”, 2006, № 3 (129).
Московский писатель и публицист (род. в 1959), который когда-то возился со мною, пятнадцатилетним, в журналистской студии “Золотое перо” (ровно 25 лет назад!), сегодня мучительно всматривается в симпатичных ему “тридцатилетних”, в коих с опасливой грустью обнаруживает “поколенческую ксенофобию”, спокойную такую (“ускользающее молчание, рассеянная полуулыбка”),
Анатолий Найман. С грустью, с грубостью. Стихи. — “Октябрь”, 2006, № 9.
Как говорит мой внук Григорий —
“Дай меч, сестра все время дразнится”.
Не делай, бормочу, историй
из чепухи, какая разница.
Ведь тут инстинкт, не порть здоровья,
не сёстры — жизнь так развлекается.
А ты его в покое, Софья,
оставь — потом чтоб меньше каяться.
К тому ж натуре благодушье
прибавит, как ни странно, удали.
Глядишь, и с жизнью — без оружья
управишься, Григорий: худо ли?
…Еще со времен “огишной” книжечки “Софья” (М., 2002, 24 стр.) полюбил я подобные рассудительные стихи “дедушки Наймана”. Здесь, правда, такое — всего одно, им и закрывается действительно грустная подборка.
Ольга Новикова, Владимир Новиков. Об эстетической совести. — “Звезда”, 2006, № 9.
“Право профессионально оценивать литературное произведение имеет только тот, кто прочитал его полностью.
Примем это как первое и элементарное условие наличия у субъекта эстетической совести? Даже единогласно? Тогда рассмотрим второе.
Эстетическое прочтение текста (в отличие от грубо гедонистического читательского потребления) должно исходить из своеобразной презумпции невиновности — из примата положительной оценки. Проще говоря, первоначальная установка честного критика такова: я это принимаю и готов одобрить. Но если уровень глубины и степень живости осваиваемого текста вступает в противоречие с выданным авансом, то приходится условный плюс поменять на минус. Испытав при этом огорчение от неудачи автора. Энергетически затратный подход к делу. Зато есть удовлетворенность от самого духовного усилия, от честной работы. И критические аргументы после условного перевоплощения в автора, после влезания в его шкуру делаются прицельными и убедительными.
Вообще-то положительный настрой встречается нередко. Но он какой-то избирательный”.
Приводятся имена и примеры.
Первая реакция на критику “культа личности” И. В. Сталина.
