Современным человеком завладевают комплексы душевного эксгибиционирования и вуайеризма. Некоторые уже не считают свое существование полноценным, если оно не транслируется на всю страну или если отсутствует регулярный доступ к наблюдению за чужой приватностью и чужой интимностью. Никакого повышенного интереса к окружающему миру в этом нет. Помимо погони за известностью в ее искаженном истолковании тут проявляются кризис доверия рядового индивида к собственной реальности и кризис уважения к существованию другого. Меня запечатляют, следовательно, я существую — одна сторона современной массовой логики. Чужая жизнь есть лучшее шоу — другая сторона той же логики.
Комплексы вуайеризма и эксгибиционирования не так просто обслуживать. Требуется бесперебойный конвейер новых неизвестных лиц, не важно, актерских или нет, важно, чтобы они казались неактерскими непосвященным телезрителям. Нужны новые и новые жизненные истории или сочиненные сюжеты, симулирующие документальность. Еще в начале 1990-х были актуальны журналистские расследования, в которых гневно разоблачались телепрограммы, позиционировавшие себя как документалистику, но использовавшие в качестве участников артистов и придуманные сценаристами истории. Это воспринималось как обман аудитории, попытка выдать искусственное, мнимое за натуральное, доподлинное. К концу первого десятилетия XXI века практика симулирования документальности на ТВ прочно вошла в повседневный обиход. Так, в «Пусть говорят» достоверные жизненные истории реальных людей чередуются с вымышленными историями по сценариям — в зависимости от потребностей и возможностей программы.
При том, что показательно, и сочиненное, и полученное из бытия вне телестудии ужасает своим сходством. Сценаристы опираются на вечные, хорошо проверенные жанровые клише, но стараются сдобрить свой вымысел рядом убедительных подробностей, ярких деталей, вызывающих доверие. А из предлагаемых извне телевидения историй выбираются те, которые больше похожи на жанровые сюжеты с интригой и внятным раскладом на амплуа. С абсолютной уверенностью сказать, «настоящая» история разбирается в очередном ток-шоу или насквозь придуманная, с актерами, невозможно. В моей зрительской практике случалось, что история вызывала доверие — пока вдруг в студию не приходил в качестве очередного ее «жизненного» участника кто-нибудь из моих знакомых актеров-любителей.
Мелодраматизм на ТВ лидирует как подход к любым проблемам частного индивида. Муж ли после долгого счастливого брака вдруг вспомнил, что он мусульманин, и привел в дом вторую жену. Жена ли решила отравить сестру, подозревая ее в связи с мужем. Даже рассказы о судьбах звезд строятся по одной схеме, будь то документальные фильмы «Как уходили кумиры. Владимир Мигуля», «Влад Листьев. Вспомнить все», «Сережа Парамонов. Советский Робертино Лоретти», «Памяти Александра Абдулова» и пр. Удивительный талант, блистательный успех, специфика личной жизни — и страшная катастрофа в виде болезни, личного несчастья, роковых поступков, не суть важно. Необъяснимо: замечательный талант человека — и немотивированная жестокость судьбы. Это новый канон, новое «житие».
Конфликты, касающиеся собственности и денег, гарантируют уклон в детективно-криминальную жанровость. Мелкие бытовые дрязги тяготеют к комедии и фарсу. Бывают и заходы в мистические триллеры, когда на суде кто-то выступает
с обвинением в колдовстве.
Одним словом, на телевидении создается общая мифологическая питательная среда, в которой там и сям встречаются отдельные черты документальности, достоверности, правдивых фактов, тонко подмеченных бытовых деталей, точно переданных психологических нюансов. В эту среду можно погружать любые проверенные-перепроверенные факты. Мифологический контекст все равно будет доминировать. А что это значит? Миф подразумевает, что его создателям важнее всего их произвольная интерпретация бытия, в которой они на подсознательном уровне выражают свое отношение к миру, свои идеалы и фобии. Поиск истины, погружение в саму сущность действительности не входят в задачи мифотворчества. Стремление к психологическому комфорту важнее.
Миф призван упорядочить образ картины мира, чтобы он казался ясным и устойчивым. В нем могут быть свои ужасы. Но ужасы знакомые, привычные, повторяющиеся. Вместо хтонических чудовищ у нас — вечные образы социального несовершенства, будь то неискоренимая Коррупция, Преступность, неуправляемое Разгильдяйство, монструозные Черта бедности и Продовольственная корзина, а теперь еще и Кризис, вездесущий, как Человек-Песок. Вместо древних героев — менты, спецагенты, умные дотошные следователи из криминальных историй. Есть еще могущественные боги-небожители — политики и представители большого легального бизнеса, которых показывают в новостях и которые приходят на политические ток-шоу. Есть лирические герои-любовники, составляющие центральные пары в мыльных операх. Есть простаки и плуты, лидирующие в ситкомах. Всякий архетип жестко задан и лишен того, что в него не вписывается. Всякий архетип ведет сквозное бытие в художественных и нехудожественных жанрах.
Психологические установки нашего телевидения антиреалистичны. Это значит, что постижение сущности жизненных явлений через их художественное отображение не является целью телевизионного творчества. Соблюдение жизненной достоверности, физической натуралистичности, социального правдоподобия возможно в отдельных фрагментах телевизионной вселенной. А реалистический взгляд невозможен.
Знаменательным примером фатальной невозможности реализма является сериал «Любовь на районе» (ТНТ), режиссером которого выступил Михаил Угаров, а сценаристом — Максим Курочкин, представители двух поколений лидеров современной драматургии, известные своим эстетическим радикализмом. Что же происходит на ТВ с их творческой потребностью работать нетривиально?
Герои «Любви на районе», хотя и молоды, не желают ни много зарабатывать и заниматься приобретательством дорогих вещей, ни учиться и делать карьеру. Любовные пары выясняют свои отношения в сленговых выражениях и без уклона в патетику, в отличие от какой-нибудь «Кармелиты». Полемика с мелодраматическим сериалом здесь постоянно ощутима. Мол, мы вам сейчас покажем, как и чем на самом деле живут люди, как они себя ведут, какие у них чувства.
Однако «на самом деле» не получается, потому что традиционное завышение градуса страстей и стерилизацию бытового мусора, свойственные мелодраме, сериал «Любовь на районе» заменяет традиционным для фарса понижением градуса страстей, живописанием подчеркнуто низких человеческих проявлений, будь то икота и почесывание всех частей тела без ограничений, бытовые препирательства на
