Американская исследовательница справедливо утверждает, что нарочитый эскапизм был следствием травмы от войны, и, несколько менее справедливо, говорит о том, что фиксация на сексуальном в этом романе Мисимы есть свидетельство разложения традиционных японских ценностей. См.: N a p i e r S. J. Escape from the wasteland...,
р. 53 — 54. Последнее высказывание, на мой взгляд, не учитывает в полной мере исконной японской толерантности к чувственному миру.
[19] М и с и м а Ю. Исповедь маски, стр. 309.
[20] М е щ е р я к о в А. Быть японцем..., стр. 357.
[21] Там же, стр. 355.
[22] М е р л о-П о н т и М. Видимое и невидимое. Пер. с франц. О. Шпарага. Минск, «Логвинов», 2006, стр. 89.
[23] М о р р и с А. Благородство поражения: трагический герой в японской истории. Пер. с англ. А. Фесюна. М., «Серебряные нити», 2001, стр. 262.
[24] Впрочем, другие нации отвечали японцам тем же: поведение американцев во время войны и оккупации свидетельствовало о том, что японцев они считали за людей третьего сорта, а негативные чувства, оставшиеся у китайцев и корейцев после оккупации их земель японцами, ощущаются до сих пор — например, в виде корейских протестов против визита премьера Японии в храм Ясукуни, посвященный жертвам войны и являющийся символом японского милитаризма, или китайских протестов против замалчивания в японских учебниках истории резни в Нанкине.
[25] М е щ е р я к о в А. Быть японцем..., стр. 361.
[26] Д у б и н Б. Слово — письмо — литература. Очерки по социологии современной культуры. М., «Новое литературное обозрение», 2001, стр. 157.
[27] См.: Х и д з и я-К и р ш н е р а й т И. Военная вина, послевоенная память…, стр. 500. Слова «поражение» избегали даже притом, что «самое полное поражение не замарает репутацию героя и его сподвижников. Более того, в мистическом японском понимании героизма ничего не приносит такой удачи, как поражение», и «японское поклонение герою как полубогу, терпящему поражение из-за мирской нечистоты, усиливает эмоциональную и эстетическую привлекательность
[28] М и с и м а Ю. Золотой Храм. Пер. с яп. Г. Чхартишвили. СПб., «Северо-Запад», 1993, стр. 97. Далее «Храм» цитируется по этому изданию.
[29] Подобная реакция противоречит обычной — ср.: «В переломный момент, когда отчизна повержена в прах, мы познаем такие глубочайшие источники боли, в сравнении с которыми все индивидуальные страдания, гнетущие нас, представляются лишь тоненькими ручейками» (Ю н г е р Э. Сады и дороги: дневник. Пер. с нем. Е. Воропаева.
М., «Ад Маргинем Пресс», 2008, стр. 313).
[30] М и с и м а Ю. Золотой Храм, стр. 186.
[31] О том, каким почтением пользовалась обожествляемая фигура императора, что не имело аналога в опыте западных стран, на примере императоров Мэйдзи и Тайсё см.:
М е щ е р я к о в А. Быть японцем..., стр. 20 — 21, 27.
[32] М и с и м а Ю. Золотой Храм, стр. 46.
[33] М и с и м а Ю. Золотой Храм, стр. 73.
[34] По остроумному замечанию У. Эко, «уничтожать Киото — все равно что взрывать Ватикан с целью навести порядок в Риме» (ЭкоУ. Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ. Пер. с итал. Е. Костюкович. М.,
