“Мой предок Олжабай батыр когда-то сказал: „Человек из моего седьмого колена будет знающим”. Не кандидатом наук, а в более широком смысле. Видимо, была нужда именно в таком понимании вещей. Больше всего народ нуждался в знании. В юности, узнав о завете предков, я определил для себя главную цель — узнать и рассказать народу своему, кто мы, откуда и куда идем. Этим я занимаюсь много лет.
Молодой Вознесенский меня как-то укорял: „Зачем годы просиживаешь в библиотеках, чего копаешься в каких-то знаках? Что есть выше стихов! Давай будем ездить, выступать”. Конечно, стихи — это важно. Но у Андрея в прошлом были Карамзин, Веселовский, Преображенский, десятки ученых-историков, лингвистов. А у меня в XIX веке, кроме Чокана Валиханова, из историков — никого. Надо этот пробел восполнять. Когда-то в интервью для Литгазеты меня также спросили, зачем вы разбрасываетесь — занимаетесь, кроме литературы, многими другими вещами. Я тогда ответил корреспонденту, что если бы в нашем Алма-Атинском Оперном театре образовалась нехватка баритонов, я пошел бы и петь”.
Петр Ткаченко. “Пред ликом родины суровой”. О тайне смерти Александра Блока. — “Дальний Восток”, Хабаровск, 2009, № 6, ноябрь-декабрь.
Осторожная версия.
…В общем, отравила поэта, скорее всего, Лариса Рейснер, начавшая с ним общаться с лета 1920- го. Яд потихоньку себе действовал. Большевики потому и не пускали поэта лечиться за границу (тянули до последнего), что помри он там — вскрытие показало бы, на ком шапка горит. Рейснер вскоре “зачистили” (очевидно, заразили тифом), мать ее сразу после кончины дочери наложила на себя руки (автор предполагает, что дочь перед смертью открылась родительнице)… А начал эту тему еще В. А. Солоухин, на которого тут активно ссылаются. Поминается и странное перенесение праха поэта в 1944 году. И — само собою — рассудительное: “Было бы непростительным упрощением представлять трагедию гибели поэта только как криминальную”.
В этом же номере крохотная заметка Николая Филипецкого “Ручка, которой пользуются жители Земли”. В 1938 году ее сконструировал венгр Ласло Биро, а рождение первой отечественной шариковой ручки приходится только на 1949-й. Шарики делали на Куйбышевском заводе шарикоподшипников. Поначалу же это дело интересовало только европейских авианавигаторов (шариковые ручки были нечувствительны к перепадам атмосферного давления).
Лидия Щербаткина. Мой дневник. — “Вышгород”, Таллин, 2009, № 5.
Дневник девочки-подростка из средней мещанской семьи, живущей в начале 1910-х годов в Эстонии. Лида — православная, бабушка и мать (эстонки) — лютеране. Русский отец Щербаткиной служит в порту. На дворе — 1917 — 1919 годы. В 1918-м умирает отец, девочка понемногу теряет веру. После недолгого существования Эстонской республики, на самой заре советской власти в Прибалтике, родных Щербаткиной высылают в Сибирь, где они умирают в ссылке. А сама автор этого поразительного девичьего дневника дожила до глубокой старости и умерла в Таллине в 1987 году.
Составитель Павел Крючков
ИЗ ЛЕТОПИСИ “НОВОГО МИРА”
30 лет назад — в № 2, 3, 4 за 1980 год напечатан роман Владимира Орлова “Альтист Данилов”.
40 лет назад — в № 2 за 1970 год напечатан рассказ Федора Абрамова “Деревянные кони. Из рассказов Олены Даниловны”.
70 лет назад — в № 2, 3 за 1940 год печаталась четвертая книга романа Михаила Шолохова “Тихий Дон”.
SUMMARY
