[13] Каспер, как и его автор, алчет тишины. «Я искал, — сказал он, — ббольшую часть своей жизни — тишину. Внутри самого себя и среди людей. Я знаю, что она существует. Я сам никогда не был посвящен в это, но я знаю, что она существует. В вас она есть. Вот вы стоите там, ваш голос идет из тишины, я слышу это. И девочка, КлараМария, она тоже что-то про это знает. Я хочу туда. Иначе я сойду с ума», — признается Каспер аббатисе. Нетрудно догадаться, что тишина тут — синоним гармонии.
[14] Г о л ь д ш т е й н А. Памяти пафоса, стр. 254 — 255.
[15] Д а н и л к и н Л. Рецензия на книгу <http://www.afisha.ru/book/1545> .
[16] Тут лично мне вспоминается Джармуш — вот кому надо было экранизировать Хёга! — чей последний фильм «Пределы контроля» также очевидным образом посвящен глубокой медитации. Он о том, что благодаря ей можно закрыться от каких-то ненужных потоков мира (главный герой выслушивает призывы собеседников, произносящих поочередно панегирики кино, науке и богемному общению, но отвечает молчанием), однако открыться нужным (медитируя, он делает открывающие пасы руками и — мир открывает ему, например, как можно пройти в сверхохраняемый бункер). Это фильм об аскезе (герой отвергает и секс), о «внутреннем молчании», том же исихазме (он не сказал за весь фильм и пары слов), дзене и преображении мира (он не дает тайному всемирному диктатору осуществить свой замысел по переустройству мира).
Карты поэтического континента
Е в р о п е й с к а я п о э т и к а. От античности до эпохи Просвещения. Энциклопедический путеводитель. М., «Издательство Кулагиной — Intrada», 2010, 512 стр.
Московское частное издательство «Интрада» — из тех, про которые можно с полным основанием сказать: «Мал золотник, да дорог». Действительно, в его «штате» (если вообще можно так выразиться) — всего два человека, в плане — три-четыре новые книги в год, но зато какие: книги о Пушкине, о литературной мистике и средневековой демонологии, новейшие монографии по самым актуальным вопросам культурологии и филологии, такие востребованные сегодня справочники и энциклопедии по этим научным дисциплинам.
Именно к последним относится новейший том «Европейская поэтика», который получил от авторов скромный подзаголовок «Энциклопедический путеводитель». В действительности это — самая настоящая энциклопедия, причем первое издание такого рода в России. И не только по объему охваченного материала, но и по глубине его освоения и освещения: недаром среди авторов книги — «первые лица» современной отечественной науки в своих областях: А. Махов,
Е. Цурганова, Е. Лозинская, Н. Пахсарьян.
Тем не менее есть смысл и в слове «путеводитель»: «Европейская поэтика» вводит читателя в совершенно незнакомые подавляющему большинству даже специалистов области литературной и культурной истории континента и водит по этим областям, пытаясь, как хороший экскурсовод, не упустить из виду ничего важного и интересного.
В соответствии с этой задачей том распадается на три неравные части: общее введение в европейскую поэтику, восемь монографических очерков о ее национальных (а точнее — языковых) изводах и словарь важнейших понятий, изящно и точно названный «Экскурсы».
Написанный А. Маховым солидный очерк «Европейская поэтика» имеет жанровый подзаголовок «Темы и вариации»; поставив его после заглавия, наш крупнейший историк эстетических учений, как сказали бы в прошлом веке, оправдывает и композицию своего сочинения, и его принципиальную неполноту. Действительно, из всего множества ключевых понятий он выбирает семь наиболее актуальных: Поэзия, Поэт, Материя, Слово, Произведение, Воздействие и его адресат, Система произведений — и, уже исходя из этого набора, описывает явление в целом.
Очерк завершается понятным сетованием автора: «Вопрос соотношения европейской поэтики и европейской „ментальности” уводит нас из круга проблематики, которой ограничена эта книга», и остается только вместе с автором с сожалением вздохнуть… Действительно жаль: автору есть что рассказать и об этом, разумеется, но все-таки перед нами «Европейская поэтика», а не что-то другое.
Поэтику античной литературы обстоятельно описывает еще один авторитетнейший современный ученый — Н. П. Гринцер. А затем слово снова берет Махов, представляющий в книге еще и средневековую латинскую поэтику. После чего следуют обстоятельные очерки итальянской, французской, испанской, немецкой, английской и нидерландской поэтики, составленные крупнейшими отечественными специалистами в области этих литератур. Причем одно из общих достоинств подавляющего большинства очерков — их обстоятельность и в то же время компактность: история национальных эстетических теорий представлена в полном смысле слова «в кратком изложении»: имена, названия, идеи, цитаты.
На последние хотелось бы обратить особое внимание: уже во вступлении авторы
