связанных с Евтушенкой, и я решаюсь некоторые из них записать.
Году в шестьдесят седьмом (или шестьдесят восьмом) я познакомился с профессором Лондонского университета Питером Норманном. В течение многих лет он от имени Британского совета принимал в Англии советских писателей. Разумеется, среди них был и Евтушенко.
Питер рассказывал, что этот гость пожелал посетить тогда еще здравствовавшего Томаса Стерна Элиота. Маститый поэт согласился его принять, и Евтушенко, сопровождаемый Норманном, отправился на эту встречу.
Питер говорил:
— Элиот был сдержан и молчалив. Евтушенко ему сказал: “В нашей стране — огромный интерес к поэзии. Чтение стихов собирает десятки тысяч зрителей, полные стадионы”. Это не произвело на Элиота ни малейшего впечатления. Тогда Евтушенко на плохом английском языке прочел ему несколько его, Элиота, строк. Это произвело некоторое впечатление, но хозяин продолжал молчать. И тут гость обратился к нему с такими словами: “Вот вы — знаменитый, старый поэт. Какой совет вы могли бы дать мне, молодому поэту?” — “Да, да, — произнес Элиот. — Курите поменьше…”
Я был хорошо знаком с Кареном Арменовичем Хачатуровым, который присутствовал при встрече нашего поэта с Альфаро Сикейросом.
Так вот, будучи в гостях у мексиканского художника, Евтушенко сказал:
— А вы не могли бы нарисовать мой портрет?
Сикейрос взял кусок бумаги и карандашом изобразил нечто, напоминающее лицо человека.
— Пожалуйста, — сказал он и протянул лист своему гостю.
Тот взял рисунок, посмотрел и произнес:
— Это на меня не похоже.
Тогда Сикейрос взял лист обратно и сделал надпись — “Евтушенко”.
Засим рисунок был снова вручен поэту.
В те же шестидесятые мой приятель с женой были в гостях у одной дамы, а у нее в те годы был роман с Евтушенкой. Они ужинали вчетвером, но при этом популярный стихотворец к еде почти не притрагивался.
— Почему вы ничего не едите? — спросил мой друг.
Евтушенко ответил со свойственной ему серьезностью:
— Опальный поэт должен быть худым.
Евтушенко побывал во Франции и вернулся в Москву. При встрече с ним поэт Евгений Винокуров спросил:
— Женя, а меня во Франции знают?
— Знают, — отвечал Евтушенко, — я им про тебя рассказывал.
Генрих Аверьянович Боровик поведал мне такую историю.
В девяностых годах в Москву приехал Габриель Гарсиа Маркес, и он, Боровик, пригласил знаменитого писателя к себе домой. Кроме него в гости пришли Чингиз Айтматов и Евтушенко. Поэт был в кожаном пиджаке ослепительного желтого цвета, но на ярчайшем фоне были видны мелкие черные пятна. Его спросили:
— Женя, что это за черные точечки?
