— Если у тебя так болит, надо идти к врачу, Ируся. А не устраивать истерики.
— Я была у врача, была! Она мне сказала, чем это лечится.
— Чем же, Ируся?
— Тем, о чем я вас прошу. Мне надо встретится с парнем! Иначе я помру! — Ируся опять зарыдала.
Людмила Харитоновна пошла капать ей валерьянку, а Лесь Иванович вышел из себя:
— Да что это за бешенство такое! Она помрет! Да был бы я твоим отцом, сейчас же стащил бы твои джинсы и так надавал бы тебе по тому месту, сразу бы тебе перехотелось!
Заплаканная Ируся опять порывисто вскочила на ноги, начала стаскивать с себя джинсы:
— Бей, старый козел, если ты думаешь, что я от этого успокоюсь, бей, бей!
— Прекрати! Ируся, прекрати! Что ты делаешь! Ты уж совсем!
— Он — старший брат моего отца! Пусть бьет!
У Ируси под джинсами атласные трусики темно-зеленого цвета. Она хочет стащить и их.
— Остановись, бесстыдница, тебя и вправду только бить!
— Ну так бейте! Бейте! Где ваш ремень? Или у вас есть плеть?
— Нету! У нас никогда не возникало потребности кого-нибудь бить! И про тебя всегда были такого высокого мнения!
— Деточка, прекрати, ну, сядь, сядь, выпей капелек, оденься...
Ируся выпила валерьянки, села на диван, оставив джинсы на бедрах. Она уже не рыдает, только истерически всхлипывает:
— Чтобы вы знали... дядя Лесь... битье по голой заднице обычно не притупляет половые чувства... а только их разжигает... Даже Абеляр и Элоиза делали так, когда любили друг друга.
— Вот уж грамотейка! Изо всей мировой классики сумела вычитать только это!
— Не только это! Не только! Что вы знаете про то, что я и где вычитала?!
— Ну, может, не бить, — признал свою ошибку Олесь Иванович. — Но таких истеричек надо посылать на бураки! Тогда бы и правда успокоилась! Без свиданий в чужих квартирах!
— На бураки? А вы когда-нибудь были на бураках? Я вас спрашиваю, вы когла-нибудь были на бураках?
— Мы много чего познали в этой жизни, Ируся, а на бураках не доводилось бывать. Но мы и без бураков знали, что и где можно себе позволить, не бесились, как те собаки.
— А я на бураках была. И знаю, как бесятся там. Вот уж где и вправду не люди, а собаки. Вы когда-нибудь слышали, какие слова произносят мужчины на бураках? Я могу процитировать!
— Не надо, не надо, Ируся. Ты лучше подтяни свои джинсы.
— А женщины, если этих особ, конечно, можно назвать женщинами! Вы когда-нибудь видели, как они наклоняются и качают своими жирными задами! И воют, и верещат, когда мужики проходят мимо них...
— Не надо, Ируся, не надо, в жизни много всякой грязи, надо думать о высоком... о святом...
— Да, про “Аиду”... про “Травиату”... или, в крайнем случае, про “Наталку Полтавку”! Я же именно со святого и начала! Кто завел разговор про стаскивание штанов и про бураки?
— Ируся, если ты такая, — Людмила Харитоновна долго ищет нужное слово, — темпераментная... девушка... почему ты развелась? Ты же была замужем, и все было хорошо...
