естественно, поскольку жизнь проста —
хотя бы только в авторском изданье.
Вон свет возникнул вдруг из темноты:
укол иголки, дырка на холстине.
И боль — её горячие цветы —
раскрылась, полыхнула по картине.
Художник, мне по нраву твой подход!
Я тоже этим временем болею.
И на его часах кручу завод,
и в нём приобретаю бакалею.
Теперь-то нам остались пустяки:
подмалевать, вписать, доснять на плёнку.
А там валяй, вари себе, пеки…
На душу налегай — на обнажёнку.
5
Капал реденький дождишко.
Дело двигалось ко сну.
День был долгий, но не слишком:
ростом в среднюю сосну.
Что-то вроде намечалось,
жалко — не произошло.
На верёвочке качалось
двадцать первое число.
Двадцать первое-второе.
Двадцать что-то или как.
День валялся под горою:
видно, выпил и обмяк.
Не крутило, не вертело,
не фортунило ему.
Просто тело не хотело
никуда и ни к кому.
6
Работай, насекомое-пчела!
