Тащи в леток положенную малость.
Ты, птица-грач, сатинная пола,
уже от зимованья оклемалась?
Тогда пора и мне впрягаться в воз
и самого себя тащить за шкирку.
Я не ропщу: всегда кряхтел, но вёз,
пока года пластались под копирку.
Ну что, душа, столярный инструмент?
На свете мало непреложных истин.
Но вот одна: живи, лови момент…
А интерес к грядущему корыстен.
Есть только настоящее — теперь,
вот этот день, что так горяч и матов.
А будущее… Что оно за зверь?
К тому же вечно в чём-то виновато.
7
Я печь взбодрю, вторые рамы выну…
Гудит огонь, прогрелись изразцы.
И жизнь, пройдя давно за половину,
мне посулила ляльки-леденцы.
Тебе взрослеть пора, моя докука!
Тут не до лялек, тут серьёзный счёт:
гляди, года горят с тяжёлым звуком,
отец-огонь оладыши печёт.
Огонь и кровь, металл и злое время…
Никто нам не сулил иных времён.
Уж если бьют, так непременно в темя.
А если помнят — цифрой, без имён.
Забудем, растравлять себя не надо…
Поглубже этот воздух заглотнём.
Но почему на всех картинах ада
расправа совершается огнём?
8
