Жанка завесила тёмными шторами окно. Сидит на кровати, положив руки на колени. Через окно теперь ничто не проберётся.
— Жанна, — говорит Бог, — мне не нужны окна, чтобы добраться до тебя. Я вездесущий.
— А я не прячусь, Боже. Я просто не хочу тебя видеть.
4
Становится всё жарче и жарче. Жанке приходится надевать на работу всё более лёгкую и светлую одежду. Её лицо обгорело на солнце, кожа облупилась.
— Ты, Жанка, похожа на обезьяну, — ради шутки замечает Ирма Ивановна, хотя её шутки мало кого могут развеселить.
— Не обижай меня, Ирма, я тебе придумала бизнес.
Жанка многозначительно замолкает.
— Бизнес?
— Ну, помнишь, ты говорила недавно, что хочешь открыть своё дело? По продаже услуг? Помнишь?
— Помню.
— Вот я и придумала тебе дело.
Ирма Ивановна подсаживается к Жанке на лавку.
— Какое дело?
— Вот смотри, — начинает Жанка, — недавно я случайно зашла в мироновскую библиотеку. Ну, мне нечего было делать... взяла наугад книжку. И знаешь, Ирма, иногда это приходит само.
— Что приходит?
— То, что тебе нужно. Именно так. Понимаешь?
— Не очень. Какую книжку ты взяла?
— Энциклопедию бабочек.
Тишина. Ирма Ивановна обдумывает полученную информацию.
— Не морочь мне жопу, Жанка, — наконец говорит она. — Продавать энциклопедии — гиблое дело. В Мироновке они никому не нужны.
— Ты меня не поняла, — вскрикивает Жанка, — я не предлагаю продавать энциклопедии! Я предлагаю продавать бабочек, мотыльков!
— То есть как это?
— Так. Продавать мотыльков на всякие празднества.
Ирма Ивановна округляет от удивления глаза, потирает вспотевший лоб:
— Первый раз такое слышу.
— Я тоже. Но в мире этот бизнес очень развит. В мире сейчас модно покупать в специальных конторах... ну как бы это сказать, одноразовых мотыльков.
— Что значит одноразовых, Жанна?
— Мотыльки, Ирма, они вообще существа одноразовые. Живут по два-три дня, так что здесь нет большого греха.
Ирма Ивановна думает.
— А где я их возьму? И кому эти мотыльки нужны?
— Это не проблема, Ирма. В Киеве есть коммерческие фирмы мотыльков. На первых порах будешь брать личинки, а потом и сама научишься их выращивать. Кому они нужны? Да всем! Люди тянутся к красивому! Хотят подержать красивое в руках. Представь: у кого-то свадьба, ты привозишь на заказ коробку, открываешь её перед гостями, а оттуда — облако белых мотыльков. Красиво, правда?
— Не знаю, Жанка, всё это так сложно...
— Ничего сложного. Всё просто, как двери. Затрат фактически никаких, главное — организовать хорошую рекламу. А самих мотыльков содержать очень дёшево: они только воду с мёдом пьют.
Я должна начать всё сначала, думает Жанка, собираясь вечером домой. Я ещё молода. Скоро лето. Поеду в Крым на море. Отдохну. Я устала. Мне нужно хорошо отдохнуть и начать всё сначала. С нуля.
Баба Зоряна подметает опустевшую мироновскую платформу.
— Будете пирожок, баба Зоряна? — говорит Жанка. — У меня как раз один остался — не хочу тащить его домой. Испортится.
— Я хочу пирожок.
Жанка оглядывается.
Он.
Стоит.
Смотрит на неё, улыбаясь.
Жанка растерянно молчит.
— С чем остался пирожок?
— С горохом.
— Покупаю.
— Гривна пятьдесят, — автоматически произносит Жанна.
Он роется в карманах в поисках мелочи.
— Знаете, я могу отдать пирожок просто так, — говорит Жанка. — Это последний. Я всегда так делаю — последний отдаю просто так. У меня такая традиция.
Он смотрит на неё и улыбается. У Жанки по телу маршируют мурашки. Она ни с чем не спутает этот взгляд. Он заигрывает со мной, думает Жанка. Боже, он заигрывает со мной!
— Хорошо, — говорит он, — я беру пирожок просто так, но взамен помогаю вам отнести домой эту коробку.
— Коробку? — Жанка смотрит, хлопая ресницами, на пустую, заляпанную маслом коробку из-под пирожков.
— Я думаю, это будет достаточная плата за такой чудесный подарок?
Жанка не отвечает. Она, собственно, сейчас не в состоянии говорить что-либо.
Они вместе идут в сторону города.
У него в одной руке пирожок с горохом, в другой — коробка. Жанка плетётся рядом.
— Жанна, вы были ко мне несправедливы. Вы сказали, что я не способен самостоятельно выбрать себе пирожок.
— Я... ну... я погорячилась!
— Пирожки такие вкусные, что выбирать между ними — преступление.
Они проходят мимо магазина с вывеской “Железный”.
— Меня, кстати, Иваном звать.
— Жанна.
— Я уже знаю.
Молчание.
Мы молчим, думает Жанна, но в этой тишине я согласна умереть.
— Вы, Жанна, недавно стали продавать на вокзале пирожки?
— Можно и так сказать.
