Лейтенант, как и намеревался, сам допросил на следующий день работников хосписа. Тех четырех, которые только и могли оказаться на месте преступления в прошлое утро. Собранные по ним данные он перед этим аккуратно прочел.
Ничего сколько-нибудь обещающего. Все — законопослушные граждане, никаких за всю жизнь конфликтов с полицией. Даже близких родственников с криминальным прошлым не имеют.
И сами допросы ничего не дали.
Крайтона знали только по фамилии и ежедневным коротким визитам в хоспис. Даже тот, запертый на задвижку рабочий, понятия не имел — как звали торговца по имени. Историю с этой задвижкой тоже никто объяснить не мог. Лишь пожимали плечами и говорили, что прежде в это время дверь никогда не запиралась.
Видел ли кто-нибудь на территории хосписа в последние дни незнакомых людей? Нет, тоже не видели.
Может быть, заметили, как Крайтон разговаривает с кем-нибудь из врачей или пациентов хосписа? И здесь — ничего.
Экспертиза по оружию так же дала вполне ожидаемые результаты: нигде не зарегистрировано, в розыске не значится. И не только в Америке, а и по Интерполу.
— Аля-улю, — подвел итоги Макс. — Позвольте, патрон, из вас цитатку: «Если следов нет, ищите женщину. Оно, все-таки, приятней».
— Я этого не говорил.
— Говорили, у меня записано.
— Что у этого Крайтона могло быть с сообщниками по старым делам, ты выяснил?
— Да ничего для нас хорошего. Во всех его историях большую часть награбленного удавалось обнаружить и конфисковать. Так что делить после отсидки им, получается, было почти нечего. Ну и еще, не успел вам сообщить, на пистолете обнаружены мелкие ворсинки от перчаток. Судя по всему — тонкий трикотаж. Такие легко спрятать в самый маленький карман и выкинуть потом в ближайший сортир.
— А где там ближайший?
— Да тут же, в здании.
— Вот именно.
— Вы что, патрон, хотите сказать, что преступник скрылся в самом хосписе?
— А почему бы и нет? Пронырни-ка ты, Макс, туда прямо сейчас. Договорись с администрацией, чтобы тебе выдали белый халат или тот камуфляж, который они сочтут нужным, и осмотри все двери на этаже, куда ведет та лестница, со служебного входа. Что там за замки у них стоят? Куда ключи сдают вечером от закрытых помещений?
— Идею понял.
— Попроси уж заодно у администрации список пациентов. И знаешь, объясни мне, будь любезен, еще одну очень интересную деталь.
— Какую, патрон?
— Зачем ты так коротко стрижешься, если тебя все время тянет пощупать волосы? Ей-богу, я подарю тебе фен и ты, как воспитанный человек, просто обязан будешь отрастить шевелюру.
— А вот запугивать подчиненных, патрон, не надо! Вот не надо запугивать!
— Ладно, до встречи. Навещу-ка я сам контору покойного. Много у него сотрудников?
— Всего лишь двое. Вот адрес.
Блейк вышел из здания и направился к дежурной машине, но, посмотрев на адрес, передумал. Здесь было недалеко. Пешком — минут десять.
Дышалось легко, хоть день и был жаркий, а солнце висело в небе как лохматый рыжий одуванчик, такой огромный, что и голову больно было вверх поднять.
Он завернул за угол, чтобы обогнуть примыкавшее здание суда, и почти столкнулся с окружным судьей. Они поздоровались.
— Домой на ланч, ваша честь?
— Да, у нас перерыв. Вы тоже?
— Нет, у меня еще работа. А знаете, я съездил тут действительно на озера, но только под вечер.
— Когда тени от деревьев уходят в воду?
— Вы тоже заметили… да, очень красиво.
— И немного печально, вам не показалось? Кажется, у Фитцджеральда сказано, что настоящая красота всегда бывает немного печальной. Вы его любите?
— В молодости очень любил. Но давно не перечитывал.
— Я, к сожалению, тоже.
Контора Крайтона была совсем небольшой, и вход имела не с главной улицы, а сзади, со стороны небольшого тенистого сквера. Поэтому, наверно, и дверь в нее была настежь открыта.
Внутри Блейк увидел пожилого человека в летней майке и просторных джинсовых штанах с широкими лямками, какие обычно любят носить водители грузового транспорта и такелажники.
Ему тут же пододвинули небольшой конторский табурет.
— А я уж подумывал сам пойти к вам, господин лейтенант, — не взглянув на его удостоверение проговорил работник. — Да вы меня опередили.
— Решил взглянуть на ваше заведение своими глазами. А вы меня разве знаете?
— Кто ж вас в городе не знает. Врачей да полицейских мы знаем всегда, даже если редко с ними встречаемся. Ходят слухи, что вы теперь будете нашим главным полицейским начальником?
— Его уже назначили. Из другого города.
— Жаль, сэр, зачем нам из другого?
Блейк дернул плечами и вместо ответа спросил:
— А почему вы к нам собрались, не дожидаясь вызова?
— Не желаете ли баночного пива, сэр? Мне вас больше нечем угостить.
— Нет, спасибо, вы, если хотите, пейте.
— С вашего позволения, сэр. — Человек выдавил крышку и сделал два больших глотка. — Немного мне странно, сэр. Джон куда-то исчез, вчера, после убийства хозяина.
— А кто такой Джон?
— Джон Роббинс, сэр, такой же работник, как и я, нас всего двое.
— Расскажите мне все подробно.
— Да, сэр. Вчера утром мы с хозяином сели как всегда за баранки. Он, чтобы ехать в хоспис, а я — развозить товар по местным лавкам. Джон тоже как раз пришел. Я уже отъезжал, а они с хозяином разговаривали около джипа.
— В котором часу это было?
— Без двадцати минут восемь. Мы всегда отправляемся в это время.
— А этот Роббинс тоже должен был куда-то поехать?
— Нет, сэр. Он с восьми часов садится за телефон, по нашим конторским делам. А в этот день пришел чуть пораньше.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Да. — Человек взялся за банку, но раздумал и отодвинул ее в сторону. — Я вернулся в одиннадцатом часу, и Джон уже знал обо всем, потому что как раз позвонили ваши люди. Я, конечно, был ошарашен, сэр, такое в жизни не каждый день случается. Ну, и Джон, тоже. Мы подумали — что делать дальше? И Джон сказал — надо остановить работу, пока полиция не разберется. Контора ведь не наша собственность, верно? И попросил меня обзвонить всех клиентов — ну, что мы временно выключаемся. А сам сказал, что ему нужно вернуться домой.
— А где его дом?
— В том-то и дело, сэр, он жил все время у хозяина. Там много места, и хозяин выделил ему одну из комнат.
— Он сдавал ему помещение?
— Нет, не то чтобы сдавал. Роббинс ведь какой-то его друг детства. И работать здесь начал лишь
