— В плечо, господин лейтенант.
— Терпи, сейчас вколю обезболивающее. Нигде еще не задело?
— Похоже, что нет, — пытаясь улыбнуться, но вместо этого морщась, ответил раненный.
— Командуй, Майкл! — распорядился Гамильтон. — Минуту я буду занят.
Ответный огонь на подавление был так интенсивен, что когда лейтенант залепил подчиненному дырки от сквозного ранения, а выходная на спине здорово разворотила ткани, от кустов, прикрывавших бандита, и след простыл. Но позиция у противника оставалась очень удобной, сравнительно небольшое отверстие в твердом грунте создавало что-то вроде непробиваемого дзота… Фолби уже надевал на автоматный подвесок гранату.
— В дыру не цель, Майкл, сделай один предупредительный рядом.
Выстрел был выполнен именно так, как нужно. Грунт перед дыркой в укрытие шарахнуло в разные стороны, и часть его полетела внутрь.
Гамильтон поднес ко рту мегафон:
— Слушай меня внимательно! Ты уже ранил полицейского, и мне не ставили задачу брать тебя живым! Вторая такая штука влетит прямо в дырку! Не заставляй нас скрести твои остатки со стенок!
Наступила тишина… Лейтенант выждал с полминуты и снова поднес мегафон:
— Я считаю до трех! Раз…. два…
— Эй, там, не торопитесь! — раздалось изнутри. — А вы не убьете, когда я вылезу?!
— Вылезай, твою…! — громче всякого мегафона заорал Фолби. — Пока я не пустил фугас тебе в рыло!
Человек сначала выбросил автомат, потом показался сам, и через несколько секунд был в наручниках.
— А сильно я вашего ранил? — сразу поинтересовался он, приконвоированный к машине. — Это я со страху начал палить, со страху, потому что спал!
Вертолет забрал раненого. Полицейские вытащили из укрытия заготовленное там на зиму барахло, и машины развернулись в обратный путь.
— Куда делся твой напарник? — спросил Гамильтон, не поворачивая головы назад, где рядом с сержантом сидел арестованный.
— Э…
— Ну дальше!
— Он тово…
— Помер, что ли? — помог Фолби.
— Помер.
— Сам? — сержант дернул его за наручники. — Облегчай душу-то, облегчай!
— Сам… нет не сам.
— В ухо тебе дать или еще по какому месту?! Чтоб не цедил в час по слову!
— Не бейте, я так скажу. Значит, эта…. все дело случилось сегодняшней ночью. Тут, милях в двух к городу, наверху пещера. Он полез, а я остался внизу…
Человек внизу вздрогнул и прислушался… Чик-чик-чик, донеслось до него откуда-то неподалеку, чик- чик-чик…
Черт возьми, да это гремучка! Точно, он уже слышал в пустыне такой звук, и дядя предупреждал, что в подобных случаях надо быть начеку, не идти в ту сторону… Но откуда звук раздавался? Слишком короткие вибрации змеиного хвоста не позволили понять направления, а сейчас, когда они прекратились, кажется, что эта проклятая змея может быть где угодно… И на каком расстоянии она находится? Шагах в двадцати? Или меньше?
Человек почувствовал неприятно побежавший холодок от лопаток к затылку и ему захотелось не двигаться… Хоть бы эта тварь еще раз застучала своим хвостом, иначе как разглядеть ее темно-серые кольца на таком же почти что грунте?
— Слушай, ты там! — прокричал он. — Здесь рядом гремучка! Спускайся оттуда, к чертовой матери! Только осторожно!
— Что?! — раздалось ему в ответ, так, будто говорили из комнаты за закрытой дверью.
— Вылезай из этой сраной пещеры!
Он хотел добавить еще несколько слов, причем самых крепких, но что-то случилось там наверху, стремительно задвигалось и полетело вниз вместе с посыпавшимися в его сторону камнями. Теперь раздались хрипящие захлебывающиеся звуки, и он увидел летящее на него по склону тело. Ноги закинулись несколько раз через голову, а руки болтались по бокам как плети, и одна из них почти задела его, пролетев мимо. Человек оцепенел, а потом кинулся следом к раскинувшемуся на земле другу. Тот лежал лицом вверх, с хрипом втягивая воздух, и видимо, потому, что воздух не шел, его щеки и подбородок судорожно дергались.
— Что с тобой, а?! Сорвался, дурак? Постой, я помогу. Говорил же тебе, не лезь!
Не зная еще ругаться или успокаивать, он нагнулся, чтоб приподнять его голову и тут же резко выпрямился от испуга — вся левая сторона шеи была залита чем-то черным… Кровь! Откуда столько крови?!… Конвульсии несчастного вдруг прекратились, и замер полуоткрытый рот. Глаза смотрели на белую луну, но ничего не видели…
— Потом я сходил за лопатой и зарыл его. Неглубоко, место я покажу.
— Мы его уже отрыли, — бросил через плечо лейтенант. — Ты говоришь, что гремучка была недалеко от тебя, так?
— Так.
— А у него вся шея залита кровью. Кто-то же сделал это там наверху. Значит в пещере был человек?
— А может и был, я не знаю.
— Ты туда потом не поднимался?
— Зачем? Пошел за лопатой, автомат тоже прихватил, чтоб, значит, на всякий случай. Себя защитить. Только если б я вздумал его убить, в нашем логове места много, и закопать труп поглубже легко.
— Ладно, разберемся. Продукты вам Джонсон привозил?
— Не знаю такого.
— Можешь не темнить, он уже на том свете.
— Э!… кокнули, значит, дядю?
— Сам умер, от инфаркта. Здесь, милях в пяти от вас.
— Зачем обманываете, он на сердце никогда не жаловался.
— Нужно нам тебя обманывать, — вмешался Фолби. — Сказали тебе, инфаркт. Так он, или не он?!
— Он. Царствие ему небесное…
Протокол допроса арестованного с подробным выяснением всех обстоятельств жизни этих двоих после побега из тюрьмы Гамильтон поручил составлять сержанту. Труп был уже отправлен в госпиталь к Уолтеру на экспертизу, а сам лейтенант, доложив обо всем в полицию Штата, вскоре тоже поехал в госпиталь, чтобы узнать о состоянии своего раненного сотрудника и, если удастся, поговорить с ним и ободрить.
Тот, доставленный сразу на вертолете, был уже прооперирован и лежал в палате с трубочкой во рту.
— Легкое у него оказалось все-таки пробитым, — сразу объяснил дежуривший по отделению врач. — Но опасного ничего нет. Через десять дней выпишем. Вы с ним можете разговаривать, но он пусть молчит.
Лейтенант знал своего сотрудника еще мальчишкой, жившим почти по соседству, на их улице через два дома. И по школе, где тот был в начальных классах, когда Фрэнк ее уже заканчивал.
