отрезвели и поняли, что ведем себя неприлично и глупо. Нельзя рассчитывать на обман в историческом деле. Надо было здраво смотреть на вещи. Поэтому я и просил вас ускорить работу над материалами Шацкого, чтобы мы могли жить дальше без ложных иллюзий. — Ренвуд взглянул на Ольгу. — Я понимаю всю недостойность нашего поступка и прошу вас только о снисхождении к этой неопытной девушке, которую мы втянули в авантюру. Что ее ждет по вашим законам?
— Ничего, кроме административного наказания, уголовная ответственность не предусмотрена законом из-за отсутствия в нашей практике подобных прецедентов.
— Могу я быть еще чем-нибудь полезен для вашего следствия?
— Нет, благодарю, — ответил Гек, стараясь уже не встречаться с ним глазами, — я принимаю ваши объяснения.
— Я тоже должна вам кое-что сказать, — заговорила Ольга, — вот, — она протянула футляр, — я благодарю вас за подарок, но не могу его у себя оставить.
Ренвуд растерянно посмотрел на Гека.
— Она не имеет права принять мой подарок?
— Имеет, — ответил тот.
— Тогда почему?
— Я не смогу им пользоваться. Каждый раз он будет напоминать, что меня можно купить.
— Нелепая случайность, камни не имеют отношения к этой истории! — почти закричал кириец. — Я бы все равно подарил их вам. Я хотел, чтобы они связали жизнь ваших детей там, в другой части космоса, с жизнью моих предков, хотел, чтобы тысячелетия многих жизней не оборвались за музейным стеклом.
Ольга подошла к небольшому круглому столику и молча положила на него футляр.
— Какое горькое недоразумение, — помолчав, уже тихо произнес Ренвуд, и Гек готов был поклясться, что его глаза блеснули настоящей болью.
— Нам пора, я еще нанесу вам визит, — сказал он, — а сейчас позвольте откланяться.
Когда они вернулись, время еще было не позднее. Публика ужинала. Рита от еды отказалась и, с одобрения Гека, приняла снотворное, чтобы проспать до утра. Остальные после ужина стали расходиться по номерам. Гек не смог удержаться от соблазна: если посидеть за приборами какие-то четыре часа и чуть позже обычного лечь спать, можно закончить опыты уже сегодня… и, чтобы там ни вышло, закончить со всем этим делом.
Ольга согласно кивнула в ответ и первой пошла в лабораторию.
Часа полтора они работали в прежнем высоком темпе, что и днем. Но все-таки что-то было не так — то ли он устал, то ли девушка вела себя иначе.
Пожалуй, действительно, в ее поведении чувствуется встревоженность. Она чаще обращается к нему, затягивает разговор, переспрашивает… определенно немного нервничает.
В конце концов ощущения Гека переросли в уверенность.
— Давайте ненадолго прервемся, — предложил он.
Девушка послушно выключила приборы.
— Странно, уже поздно, а я совсем не устала, — не глядя на Гека, сказала она.
— Я не для отдыха сделал перерыв.
— А для чего?
Гек поймал ее взгляд.
— Ольга, — почти ласково заговорил он, — ведь вы хотите мне что-то рассказать… Выкладывайте.
Девушка несколько раз нервно поправила волосы.
— В тот день, когда погиб Шацкий, — наконец, произнесла она, — я много работала и очень устала. Хотела пораньше закончить. Когда по моим подсчетам Шацкий должен был уже улететь, я вышла из лаборатории и на лестнице, сквозь перила, увидела Риту. Она спускалась со второго этажа в нижний холл. Это было минут за десять до того, как Борг вызвал нас туда и мы увидели труп.
Ольга замолчала и замерла в своем кресле, как резная статуэтка.
— Она вас заметила?
— Нет.
— И вы затем прошли к себе в номер?
— Да.
— Не обратили внимания, у Риты на шее или в руках не было фонатора?
— Нет, не обратила.
— Почему же вы не рассказали мне все раньше?
— Не знаю, я и сейчас не уверена, что правильно поступила… Пожалуйста, давайте закончим опыты завтра утром, — вдруг попросила она. — Я бы очень хотела уйти к себе.
— Конечно, — кивнул Гек, — спокойной ночи.
Значит, Рита спускалась в нижний холл, когда Шацкий готовился покинуть станцию, то есть была последней, кто видел его живым… Или первой, кто видел его мертвым?
Да, любопытный поворот.
Под этим углом зрения иначе видится и утренняя история с тревогой. Разумеется, он сразу взял в расчет, что Рита могла все это сама инсценировать. Включить сирену прямо с пульта, подождав немного, выключить, и тут же скатиться вниз. Ей от своих дверей до площадки второго этажа хватало четырех-пяти секунд. Если, к тому же, дело сопровождалось громким криком, кто в суматохе разберет, когда именно начался и прекратился сигнал тревоги. А тень при этом будет брошена на каждого сотрудника кроме нее.
И механизм убийства Шацкого с ее участием получает полное объяснение. Она единственная имела возможность снять защитное поле, спуститься вниз, включить фонатор-невидимку, не боясь вызвать тревогу, и спокойно дожидаться жертву. А потом сыпануть порошок стерона в стакан… Невидимка…
Впрочем, тут маленькая нестыковка есть. Если Рита отключала поле, чтобы незаметно приблизиться к Шацкому, счетчик отметил бы это отключение и его цифра отличалась бы от зарегистрированной в журнале входов-выходов ровно на единицу. Тем не менее показания прибора сходятся с журналом Борга. Стало быть, либо Рита действовала в сговоре с Боргом, либо… либо Ольга дала ему только что дезу, дезинформацию то есть. Риту сейчас тормошить, конечно, глупо. Надо дождаться утра.
Гек отправился к себе в номер и вскоре улегся спать. Однако несмотря на поздний час, сон не шел, мешало незаметно возникшее чувство грусти. Какое-то время он неосознанно сопротивлялся ему, продолжая думать о делах. Но вскоре все это сдвинулось куда-то в сторону, как оконная занавеска, и Гек мысленно увидел холодное и темное пространство космоса, бесконечно далекую Землю, своих друзей и сослуживцев и рядом со всем этим отца.
Гек рано потерял мать и кроме фотографий почти ее не знал. А после того, как оборвались и дедовские корни, они с отцом остались одни. Гек не очень верил в предчувствия, но сегодня никак не мог отделаться от их черных сполохов, не мог прогнать от себя мысли о том, как будет доживать свои годы этот человек, если его сын однажды не вернется из космоса.
Утром в столовой собрались все, кроме Риты. Гек постучал к ней перед завтраком и, не получив ответа, не очень обеспокоился. Доза снотворного была изрядной, пусть как следует выспится.
Все деловито ели, аккуратно отхлебывали и пережевывали, невольно демонстрируя беззаботность.
Не обращаясь ни к кому персонально, Гек спросил:
— А не показалось вам странным, что у местных жителей имеются драгоценные камни, которых нет и не может быть в достижимых недрах этой планеты?
Борг вздрогнул, остальные насторожились.
— Действительно странно, — после паузы протянул Гринев. — Кстати о камнях, как нам быть дальше с работой? Мне и Тину нужно выходить со станции, долго еще продлится заточение?
— Уже не долго, — успокоил Гек, — потерпите немного.
