Пара столов. Один — странноватый, с приборами, колбами.
Кресло в углу, и рядом торшер. Два стула.
По центральной части ковер. Так себе, вытертый уже, с залысинами.
— Я поднимусь наверх, сэр.
Глория все-таки продолжала держать пистолет стволом к боевой готовности.
— Угу, — лейтенант подошел к столу с приборами и взглянул на развернутый журнал для записей. — Наука пишет, — проговорил он, рассмотрев вдруг знакомые химические символы и еще какие-то ветвистые формулки.
В их сельской местности самым ближним был химический колледж, и он с удовольствием в нем учился, но разве теперь сходу вспомнишь? Он отлистнул назад страницу. Потом еще одну… Кое-где текст все-таки был понятен.
Но тут же привлекла внимание шариковая ручка. Стержень выпущен. Так, будто ей только что писали. Обычно люди захлопывают ручку, когда завершают работу.
………………………………………………………………………………
Сержант, спустившись, не обнаружила шефа в комнате, но по звукам из-за внутренней двери поняла, де он и что, скорее всего, там кухня.
— Сэр, наверху нет никого, — всунувшись в небольшое пространство, сообщила она. — Два спальных помещения. В одном — небрежно прикрытая постель. Нет сомнений, в ней спали.
— Я тоже имел обыкновение спать в постели, пока эта стерва не согнала меня на диван.
Все дверцы и ящики были полуоткрыты, потому что он не удосуживался возвращать их на место.
— Еще из окна верхней комнаты я увидела автомобиль. Стоит сзади дома.
— Нет, вы подумайте! — он приостановил свою работу. — У нее был совсем новый автомобиль, выпуск этого года. А у меня пятилетней давности. Но разницу они мне не засчитали!
— Свинство, сэр. Я проверю, автомобиль на ходу или сломан. Если сломан, профессор мог уйти отсюда пешком.
— Угу.
…………………………………………………………………………………
— Автомобиль на ходу, сэр. В баке много бензина. Зачем вы опрокинули мусорную корзину?
Лейтенант встал с корточек.
— Этот профессор ел здесь всего три раза.
— Как вы определили?
— По оберткам и трем стаканчикам из-под китайской жратвы в этой корзине. А вот еще три такие же, нетронутые. Других запасов нет, только мелочь: соль, сахар, кофе. Следовательно, если он приехал сюда в пятницу вечером, что-то случилось с ним во второй половине субботнего дня. А если в субботу утром, то в первой половине воскресенья. Но, думаю, это случилось с ним в субботу.
— Почему?
— Три порции за воскресный день он бы не съел.
Сержант показала три пальца:
— Завтрак, обед и ужин.
— Нет. Перед тем, как что-то случилось, он работал. С чего бы ему приступать к серьезным делам, не позавтракав? Значит, он приехал сюда в пятницу вечером. Поужинал. В субботу утром позавтракал, потом пообедал, и до пяти вечера что-то произошло.
— Почему именно до пяти?
— Не позже. Потому что лампа на столе, где он вел записи, стоит на слишком большом расстоянии от журнала. По этому времени года выходит, что он пользовался еще дневным освещением.
— До чего же вы умны, сэр. Капитан Даллес никогда бы так быстро не догадался.
— Жалкий тип!
— К тому же, он не женат и ему никто не мешал готовиться к должностным экзаменам.
— Карьерист!
— Никаких признаков, сэр, что кто-то шарил в доме или в автомобиле. Очень непохоже на разбойное нападение.
— Скорее, несчастный случай.
— Как вы об этом судите?
— Там, в комнате, в большой лабораторной банке плавают две лягушки.
— Они вполне безобидные существа, сэр.
— Я знаю. И знаю этих лягушек. Они болотные. В детстве недалеко от нашего дома был болотистый пруд, мы ловили таких же точно лягушек, вставляли им трубчатую травинку в задницы и надували. Они потом плавали на поверхности и не могли нырнуть.
— Нехорошо надувать животных, сэр.
— Нехорошо, — согласился лейтенант. И тут же вспомнил: — Но как меня надула эта мерзавка, а?! Хуже всякой лягушки!
— Вы говорили про несчастный случай.
— В журнале есть запись об эксперименте с тремя лягушками. А в банке плавают только две. Значит, профессору одной не хватало.
— Думаете, он отправился ловить и погиб в болоте?
— Пошли проверим.
……………………………………………………………………………
Лейтенант отодвинул очередные ветки.
— Ну, Глория, я угадал?
В десятке шагов впереди начинались невысокие камышовые заросли. А дальше за ними — спокойная, покрытая ярко-зеленой зернистой болотной травой водяная гладь. Ярдов сто пятьдесят в поперечнике. И небольшой островок с кривым, непонятно как забравшимся в эту топь деревцем.
Большой селезень вдруг плюхнулся сверху в воду и, встрепенувшись, поплыл, гордо выставив свою изумрудно-синеватую шейку. Тут же где-то проквакало.
— Благодать! — прокомментировал лейтенант.
— Если не считать, что здесь может быть труп.
— А?.. Да, вы правы. Люди всегда что-нибудь испортят. — Он посмотрел себе под ноги. — Здесь из почвы вода выступает. Нужно возвращаться, а то ноги промочим.
Они двинулись назад к дому. Дистанция была всего ярдов в двести, и большая часть ее приходилась на негустой в этом месте лес из мелкого кустарника и березок.
— Что это, а?
— Где?
— Да, вот. Почти что вырванная с корнями осина.
— Осина?
— Да, болотную осину легко спутать с березой. Но я не про ботанику. Дерево почти лежит на земле.
Он попробовал поднять ствол… но потребовались усилия.
— Отойдите, сэр.
Сержант одной рукой подцепила дерево и поставила вертикально. Однако полувырванные корни не встали на место, и отпущенное, оно снова повалилось набок.
— Интересно.
— Что здесь интересного, сэр?
— Мы как раз шли по прямой линии от дома.
— Да.
— И не обратили внимания на поваленное дерево.
— Не обратили.
— Кто его так повалил, что оно улеглось с почти вырванными корнями?
— Не знаю, возможно, медведь.
— А зачем ему?
