Освещение было великолепно сработано. Никаких фонарей по бортикам. Свет шел изнутри бассейна так, что он выглядел как солнечная с голубизной чаша.
— Послушай, я хотел бы поговорить о деле. Только о деле. Не касаясь ваших отношений с моей покойной мамой.
— Ты имеешь в виду осрамившую нашу семью шлюху?
— Я же сказал, что хочу говорить о деле. Оно может дать очень приличный доход.
— Приличный в твоем понимании — это сколько?
— Десятки миллионов долларов. А может быть, больше.
— Найджел, ты сам сошел с ума или считаешь меня за сумасшедшего? Откуда у тебя могут быть такие проекты?
— Ты же делаешь любые выгодные ставки в бизнесе.
— Об этом можно прочесть в каждой газете.
— Ставить на науку тоже иногда очень выгодно.
— Конечно, и я ставлю на науку, когда покупаю акции крупных заводов перед тем, как они получат государственный заказ. Или когда узнаю, что косоглазые азиаты выходят на мировой рынок с новой продукцией. Узнать все это вовремя — большая наука, Найджел. И я хотел приобщить тебя к ней, но ты, заморыш, назвал меня в ответ негодяем.
— Потому что ты ударил мою мать!
— Разве ты сам не сказал, что мы не собирались говорить об этой шлюхе? — Он взял со столика телефонную трубку. — Карл, проводи молодого человека. И будь любезен, племянничек, не поздравляй меня больше с Рождеством, даже если об этом тебя попросит сам Папа Римский.
Он всю дорогу дрожал от бешенства. И все сливалось, путаясь и переставляясь местами: мать, скрывшая тогда тяжесть своей болезни, чтоб он, студент, не волновался и не мешал себе выбиться в люди, сама болезнь… люди не умирают так просто меньше чем в пятьдесят… и другое — подлые глаза и улыбка, которым все еще хотят верить кусочки его больного мозга… солнечно-голубая чаша, откуда глядят на него крокодильи глаза… деньги огромной шевелящейся кучей, будто скрывающие под собой что-то живое…
Внезапно он понял, что остановил машину. И тут же увидел полицейского за ветровым стеклом.
Голос снаружи приказал опустить окошко.
— Вы употребляли алкоголь или наркотики, мистер?
Он мотнул в ответ головой.
— Сделайте выдох в эту трубочку.
Полицейский с удивлением взглянул на шкалу.
— Хм, тогда почему вы так странно едете?
Пришлось сначала прокашляться…
— У меня разыгралась сильная головная боль. Слезятся глаза.
— Ваш адрес?
Он назвал.
— Вы почти рядом с домом. Но все-таки пересядьте в соседнее кресло. Лучше я сам доведу вашу машину.
………………………………………………………………………………
— Спасибо, что помогли, — поблагодарил он и пожал полицейскому руку.
— Не за что, — улыбнулся тот. — Это наша обязанность. Э, посмотрите-ка, у вас не плотно закрыт багажник.
Полицейский, нажав, попробовал прихлопнуть щель. Но замок не захлопнулся. Он присел и посветил фонариком…
— Сэр, кто-то поработал с вашим багажным замком. Он выведен из строя. Взгляните, что-нибудь пропало?
— Там ничего и не было кроме запасного колеса.
— Колеса нет на месте. Видите?
— Странно, что оно кому-то понадобилось.
— Уличная шпана тащит, что попадется.
— Еще раз спасибо. Это не очень большая потеря.
— Стив, — капитан держал в одной руке чашечку ароматного чая, а в другой вскрытую с одного конца и уже надкусанную шоколадку. — Хочу тебя прямо с утра порадовать.
— Ты уходишь в отставку?
— Сколько же ты вчера на ночь выпил пива, если путаешь явь и сон?
— Сколько надо, столько и выпил.
— Чаю с шоколадкой не хочешь?
— А чай у тебя наверняка с сахаром.
— С сахаром. Новое дело, Стив. Я подумал, если ты раскроешь не одно, а сразу два убийства, у меня будут все основания ходатайствовать о заслуженном повышении уже немолодого офицера в должности.
— Немолодого?! Ты забыл, мой день рожденья ровно на месяц позже твоего.
— Нет, в действительности ты на месяц старше. Меня родили семимесячным, досрочно. В семье было трудно, и мать хотела побыстрее вернуться к работе. Разве я тебе не рассказывал?
— Не рассказывал. Но я о чем-то таком всегда догадывался.
— Все равно ведь дело с профессором у тебя пока не движется.
— А что за убийство?
Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация № 4.
Круст — Центру.
Удалось овладеть новыми препаратами. Первый этап «Западни» проходит успешно.
Он и человек в полицейской форме некоторое время глядели друг на друга сквозь открытую дверь лаборатории…
— Лейтенант? Входите. Я вам снова понадобился?
— Здравствуйте, мистер Уоррен. А я по дороге сюда думал, вы это или просто однофамилец?
— Однофамилец? Не понимаю. Вы приехали что-то уточнить в связи с гибелью профессора?
— В связи с гибелью вашего дяди.
— Как вы сказали?
— А вам не известно?
— Вчера вечером я видел его живым и здоровым.
— В котором часу?
— М-м… могу сказать точно: встреча была назначена на половину девятого.
— Он плавал в бассейне, когда вы разговаривали?
— Совершенно верно.
— Не приближался к бортику?
— Нет, и разговор был очень недолгим.
— Да, по телеметрическому счетчику у охраны на въезде, вы находились на территории всего около пяти минут. Почему так мало?
— Беседа была короткой, чисто деловой. Я предложил дяде инвестировать некоторую сумму в продолжение наших с профессором исследований. С покойным, увы. То есть, я хотел продолжить их сам, и это может дать в перспективе промышленные эффекты.
— Он согласился?
— Н-е… не совсем. Сказал, чтобы я подготовил примерную экономическую оценку возможных
