результатов и переслал ему в офис. Обещал все обдумать. Однако что с дядей?
— Огромная рана в области живота. Нанесена непонятным пока нам способом. Весь плотик в крови и часть кишечника оказалась наружи.
— Вы полагаете, это мог сделать я?
— Нет. Его слуга подтверждает, что видел с крыльца, как вы покинули территорию у бассейна, когда ваш дядя там еще находился. Он тут же сообщил на охранный пункт, чтобы вас выпустили. Мы проверили, вы сразу уехали.
— Когда же произошла смерть?
— В течение следующих двадцати пяти минут. В девять ноль-ноль слуга пошел, как всегда, помочь хозяину закончить водные процедуры.
— Кто-то, значит, должен был добраться к нему на середину бассейна. Я не заметил вчера других плавающих средств.
— Их, как утверждает слуга, и не было.
— Карл не слышал никаких криков?
— Нет. Он смотрел в доме телевизор. Во всяком случае, он так говорит.
— Могу указать еще на одно обстоятельство в свою пользу, сэр.
— Какое?
— Дядя был в ссоре с моей покойной матерью и не планировал оставить мне что-то по завещанию.
— Мы уже поинтересовались у нотариуса, так оно в действительности и есть.
«А проницательные глаза у этого полицейского».
— Скажите, какой у вас автомобиль?
— Форд. Синий «Скорпио».
— Вспомните, пожалуйста, что вы делали вчера в первой половине дня.
— Когда именно?
— Примерно между одиннадцатью и половиной первого.
— Работал, как и сейчас.
— Были одни в этой лаборатории?
— Теперь я все время один. Лейтенант, вы же сказали, что смерть дяди произошла около девяти вечера.
— Убийство.
— Ну да, убийство.
Дверь лаборатории приоткрылась, и на пороге показался небольшого роста молодой человек, улыбчивый, с большими карими глазами.
— Я вам сегодня еще буду нужен, мистер Уоррен?
— Нет, Элвис. Но завтра с утра мне понадобятся некоторые препараты.
Молодой человек, чуть задержав свои бархатные глаза на полицейском, попрощался.
— Вы говорили с дядей о том, что результаты исследований могут дать в будущем промышленный эффект. Какого рода?
— Сэр, боюсь, это очень специальная тема. Если я поведу разговор на своем языке…
Лейтенант любезно и понимающе улыбнулся:
— Я хотел бы лишь в самом общем смысле.
— Ну… например, можно повысить эффективность кормов для скота. Пока только теоретически, конечно. Вы понимаете, белковый прирост всего на несколько процентов может дать десятки, если не сотни миллионов долларов по общей массе производимого продукта.
— Даже сотни миллионов?
— Все зависит от окончательных результатов. Но для этого нужно еще работать.
Лейтенант проиграл пальцами по столу нечто похожее на такты мелодии.
— Следовательно, ваша работа вполне могла стать объектом промышленного шпионажа?
— Хм… никогда не думал об этом. Хотя мы с профессором ничего не публиковали до завершения всей программы.
Лейтенант лишь снисходительно двинул бровью:
— Где вы храните записи уже проделанных исследований?
— В сейфе.
— Вон в том? Он кодовый?
— Да. Код теперь знаю только я и менеджер фирмы, которая его устанавливала.
— А что за фирма?
Услышав название, лейтенант успокоено кивнул головой. Но до конца сомнения его не оставили.
— Может быть, все же кто-то интересовался вашей работой? Приходил с предложениями?
— Ко мне, нет.
— А к профессору?
— Думаю, он бы сказал.
— Думаете, но не вполне уверены.
— Мы были с ним коллегами, а не друзьями, но…
— Что «но»?
— Нет, я почти уверен, он бы мне рассказал.
Когда за гостем захлопнулась дверь, хозяин лаборатории замер в кресле, усиленно что-то обдумывая.
Прежде чем завести мотор, лейтенант снял трубку рации и, связавшись с управлением, коротко переговорил с Глорией, чтобы встретиться за ланчем в их обычном кафе.
Потом повел головой в сторону, потому что рядом с машиной стоял тот самый парень, почти мальчуган, что заглядывал недавно в лабораторию.
— Вы ко мне, молодой человек?
— Если у вас найдется одна минута, сэр.
Лейтенант открыл дверцу и вылез.
— Я работаю здесь лаборантом, — сообщил юноша.
— И вас зовут Элвис.
— Совершенно верно, — он улыбнулся белыми, необыкновенно красивыми зубами.
— Профессора вы тоже знали?
Он вздохнул:
— Какое несчастье, сэр. Как они его убили?
— А кого вы имеете в виду?
— Тех людей в желтой машине. Я не вполне уверен, но теперь мне кажется, эта машина не просто так здесь стояла. Как, вот примерно, сейчас стоит ваша.
— Когда она тут стояла?
— В пятницу, ближе к вечеру. Профессор попросил меня подготовить кое-какие препараты. Хотел в выходные поработать загородом. И с работы мы ушли вместе. Я, выходя, просто бросил на нее взгляд, потому что — уж очень резкий цвет, и пошел себе не спеша. Потом мимо меня проехал профессор, а за ним, почти сразу, та самая машина.
— Вы не обратили внимания на номер?
— Конечно, нет, сэр.
— А ее марка?
— Я вообще не разбираюсь в марках автомобилей. — Он подумал. — Не то, чтобы очень большая… но довольно приличная машина, сэр.
— Узнаете ее на фотографии?
— Скорей всего, да. — Ответ прозвучал, впрочем, не очень уверенно. — И очень жалко мистера Уоррена, — продолжил симпатичный юноша, — он и без того находился в расстроенных чувствах.
Последние слова насторожили.
