-Моя дочь не развратная! Она добрая, хорошая, послушная.
-Ха-ха-ха! – деланно засмеялась Татьяна. – Её нужно было бы выгнать вон вместе с её огромным пузом!
-Она бы погибла! – Юрий Петрович аж покраснел, и глаза его увлажнились.
-Освободила бы себя и других!
Я представила обманутую девушку. Причём, представила на её месте свою Ксению. Вот она рыдает, обманутая и брошенная. Вот её выгоняют вон. Она плачет, умоляет сжалиться и не прогонять её вместе с будущим ребёнком. Ксении тяжело, страшно, больно, а перед ней стоит Петрова и властным жестом показывает: «Вон!»
В моём воображении Ксения была такой несчастной и беззащитной, что я разозлилась на Таньку.
-Нас не нужно освобождать! Мы её любим! – чуть ли не прокричал Юрий Петрович.
-Татьяне этого не понять. Она никогда никого не рожала, никогда никого не любила кроме, пожалуй, одного человека, - спокойно сказала я.
Среди криков мой негромкий голос прозвучал очень впечатляюще. Все посмотрели на меня, а я, сделав небольшую паузу, продолжила:
-Вам интересно, какого именно человека она любила и любит? Конечно же, себя саму.
Юрий Петрович приободрился, увидев во мне союзницу, а Татьяна метнула такой злой взгляд, что можно было бы испугаться, если бы я не была так раздражена.
Татьяна тут же изменила тактику поведения. Она руками обхватила голову и голосом, полным слёз, сказала:
-Зачем ты тычешь в меня моим несчастьем?
-Зачем ты обсуждаешь дочь Юрия Петровича? Ты её знаешь? Ты с ней знакома?
-Ну и что, что я с ней не знакома.
-Ты с ней хоть раз говорила?
-Нет, но…
-Откуда ты знаешь, какая она?
-Поступки человека говорят о человеке! – прокричала Татьяна уже без слёз.
-Да?!
-Да!
-Зная твои поступки, можно сказать много плохого. Больше, чем об этой оступившейся девочке! – не уступала я.
-Какие такие поступки? – уже тише спросила Петрова, и в её взгляде читалось беспокойство.
-Да такие! Например, - я задумалась, стараясь остановить Татьяну с одной стороны, а с другой, не желая оглашать то, что знала про Петрову, хоть и злилась на неё.
Татьяна увидела мою нерешительность и приободрилась.
-Я, Катя, была приличной девушкой… и женщиной! – добавила Петрова после небольшой паузы.
-Приличная женщина не станет отбивать мужа, отца, деда у семьи, - уже спокойно заметила я.
-Я его не отбивала. Он сам отбился, - сказала Татьяна спокойно, хоть и метнула в меня злобный взгляд.
Положение её было сложным. С одной стороны, она не хотела меня злить, боясь, что я наговорю много лишнего. С другой стороны, сильно злилась и еле сдерживалась.
-Я вижу, как ты его не отбиваешь!
-Что ты хочешь этим сказать?
-А то, что ты поносишь и его жену, и его дочь! Даже внуку достаётся!
-Какое твоё дело? – Татьяна зло прищурила глаза. – Я тоже имею право быть счастливой.
-Пойми! На чужом несчастье счастья не построишь! – устало проговорила я.
Мне не хотелось ругаться. И почему-то вдруг стало жаль Татьяну.
-Это бредни! – опять горячо заговорила Петрова, уничтожая жалость к ней. – Если Юре со мной лучше?! Если мы счастливы вместе?! Если здесь со мной он живёт полноценной, интересной жизнью, а там - у Милы прозябает?!
Я посмотрела на Юрия Петровича. Он совсем не выглядел счастливым.
-А ты уверенна, что он счастлив именно с тобой? – спросила я, сев прямее и стараясь отогнать усталость.
-Да! А ты злишься на меня потому, что боишься, вдруг твоего Андрея тоже уведёт женщина более достойная. Более интересная! Более зажигательная! А ты, чёртова богомолка! Ударилась в религию, как старая бабка. Не особенно, я думаю, твоему Андрею сладко с тобой! Бедный мужик.
-Моя вера даёт нам любовь и силы. Тем более, Андрей придерживается одних со мной взглядов, - попыталась я возразить.
