-Внук.
-Чудный малыш. Красивый, толстощёкий.
-Незаконнорожденные дети часто бывают симпатичными, ведь их рожают по любви, - мягко заметила Татьяна.
Лицо деда приобрело прежнее выражение озабоченности. Он явно расстроился из-за этого замечания фиктивной жены.
За столом повисло неловкое молчание.
-Подумаешь, - попыталась я подбодрить Юрия Петровича, - ребёнок в семье – это счастье. А законный или незаконный – это уже дело молодых.
-Это было бы делом молодых, если бы они рожали и сами содержали, а то рожают и вешают на шею бабушек и дедушек, - как можно спокойней сказала Татьяна.
-Почему? Вика работает, - заступился за дочь Юрий Петрович.
-Естественно работает, - пожала плечами Петрова, - станет твоя бывшая жена содержать ребёнка за свой счет!
-Мила не толкала Вику на работу. Дочь сама так решила. - Юрий Петрович заступался за своих как-то пугливо. Видимо, в новой семье с Татьяной уже были конфликты из-за его жены, детей, внука. – Просто Вика хорошая. Она совсем не потребитель и устроилась на работу, - закончил фразу Юрий Петрович более уверенным голосом.
-Конечно, хорошая, - спокойно сказала Петрова, еле сдерживая раздражение. - Плохая бы не нагуляла ребёнка.
-Её парень обманул, - нахмурился Юрий Петрович.
-Воспитывать было нужно нормально. Мать должна объяснять дочерям, что шляться где попало и с кем попало нельзя!
-Мила объясняла, но не всегда дети слушают своих родителей.
-Хорошие дети слушают своих родителей, - назидательным тоном повторила Татьяна.
Юрию Петровичу было очень неприятно, и это отчётливо читалось на его лице. Было видно, что он любит свою дочь, сочувствует ей, любит внука, пусть незаконнорожденного, но родного внука, а сдержанно заступается потому, что не хочет связываться с Татьяной.
Сдержанные попытки Юрия Петровича заступиться распаляли его фиктивную половинку. Она терпеть не могла и ребёнка с фотографии, и его мать, и бабушку. Все они, по мнению Петровой, мешали её счастью, вставали между ней и Юрием Петровичем, а Татьяну всегда раздражали любые препятствия.
-Как это вообще возможно? Спать до свадьбы? – нападала Петрова.
-Сейчас это сплошь и рядом у молодых, - заступался Юрий Петрович. – Как объяснить впечатлительной девочке, что спать, как ты говоришь, ни с кем нельзя, если на всех каналах только и показывают, как молодые живут друг с другом?!
-Сейчас полно наркоманов! Может, в твоей бывшей семье ещё и колются?
Мы с Воскобойниковой сидели молча и наблюдали, как разгорается семейный конфликт.
«Да, характер Петровой не переделать! – думала я. – Если она рассчитывает удержать Юрия Петровича рядом, то ведёт себя крайне неразумно».
-Это вообще непонятно! Как можно было не сказать вовремя? –возмущалась Петрова.
-Что значит вовремя? – сопротивлялся любящий дедушка.
-Пока можно было сделать аборт!
-Она сразу нам сказала, но Мила не согласилась на аборт!
-Причём здесь твоя толстозадая Мила?
-Она не толстозадая!
-Причём здесь она?
-Как причём?! Она мать.
-Раз мать, должна была за руку отвести дочь к врачу, а не разводить безотцовщину.
-А если бы у Вики потом никогда не было бы детей?
-И что?!
-Как что?!
-И что?! Жила бы без детей!
-Таня, ты что говоришь?!
-Что?
-Мы не могли обречь дочь на несчастную жизнь!
-А ты уверен, что имея отца подонка, твой внук будет нормальным? Ты уверен, что он не уничтожит жизнь твоей развратной дочери?
Сначала, видимо, Юрий Петрович стеснялся меня и Маринки, но постепенно его негодование росло, и он, уже не смотря в нашу сторону, кричал не тише Татьяны:
