на все лады перед Юрием Петровичем.
Нам, бывшим одноклассницам, она будет рассказывать многое из того, что, по её мнению, должно вызвать зависть и поднять её в наших глазах. А на самом деле, и Юрий Петрович, и мы с Маринкой понимали всю эту игру и делали вид, что верим. Верим и в её счастье с новым, якобы не фиктивным мужем, и в её хозяйственность, и в ум, и в доброту…
Какие там ещё свои качества поручила Петрова расхваливать Воскобойниковой?
Кухня, как и вся квартира, блестела чистотой и выглядела намного нарядней, чем раньше. В доме Петровой появилась и новая посуда, и картины, и горшки с цветами.
-Как у вас уютно и хорошо, - искренно заговорила Воскобойникова, всплеснув руками.
-Юры нет, - опять многозначительно посмотрела на подругу Татьяна.
Хоть и были сказаны только два слова, но я поняла, что Петрова предлагала хвалить её в присутствии Юрия Петровича.
-Юр, пойдем чай пить, - громко позвала Татьяна.
-Сейчас приду, - донеслось из ванной.
Татьяна быстренько начала расставлять чашки, предварительно застелив зачем-то кухонный стол нарядной скатертью.
Стол хозяйка накрыла так, как будто ждала гостей к празднику в честь торжественного события.
Вошёл Юрий Петрович и сел к столу первым. Потом спохватился, привстал и предложил сесть мне и Маринке.
-Какая ты, Татьяна, хорошая хозяйка! – заговорила Воскобойникова, явно переигрывая.
– Так всё чистенько, уютно, вкусно, - прибавила она, показывая рукой на печенья, конфеты, пряники, торт, купленные в магазине.
Встретившись со мной взглядом, она умолкла и покраснела.
Петрова явно толкнула Маринку под столом ногой.
-Слушай, а скатерть так со вкусом подобрана! – как заведённая продолжала Маринка.
-Только непонятно, зачем скатерть на кухонном столе? – не выдержала я. – Показухой занимаешься, товарищ Петрова.
-Ты, Катька, даже по праздникам скатерть не стелешь, - улыбнулась мне Татьяна.
Она сильно старалась быть милой.
Юрий Петрович наблюдал за всем молча и имел очень озабоченный вид. Казалось, что он или чем-то недоволен, или у него что-то болит, а самое главное, мне казалось, что он отлично видит всю наигранность и неискренность разыгрываемого спектакля, и более того, понимает, что игра рассчитана на него.
Я не знала, что говорить. Воскобойникова просила вразумить Таньку, но как? Мне совсем не хотелось натолкнуться на очередную грубость Петровой, и слова Воскобойниковой о том, что я должна спасти подругу, казались сейчас бессмысленными. От чего или от кого я должна спасти Петрову? Разве что от неё самой. Но это вряд ли возможно.
-Тань, мы, наверное, вас задерживаем? – постаралась я напомнить Петровой про театр.
-Да нет, девчонки. Не так уж часто мы встречаемся, чтобы я бежала от вас в театр. Тем более, Катя, я не думала, что ты перешагнёшь через свою гордость и придёшь мириться. Значит, тебе меня всё-таки не хватает?
Все её слова дышали одним смыслом: «Какая же она хорошая, и как её любят подруги».
Не дав мне ответить на вопрос, Татьяна обратилась к Юрию Петровичу:
-Юр, может, останемся сегодня дома?
Юрий Петрович сильно обрадовался. Он заулыбался и охотно согласился:
-Конечно. Приятно провести вечер в кругу друзей.
«Бедный, как же он, наверное, устал шататься по театрам, улицам, киношкам. Зная Татьяну, я могла предположить, что она таскает своего нового мужа по всему городу, чтобы как можно большее количество жителей видели, что у неё есть муж».
-Ой, какой прелестный малыш! – сказала Марина, беря с подоконника фотографию грудного ребёнка. – Тань, кто это?
Татьяна нахмурилась, но вскоре, опять улыбнувшись, ответила:
-Это из бывшей семьи Юрия Петровича.
Она смотрела на Воскобойникову уничтожающим взглядом, ведь показ этой фотографии гостям вовсе не входил в планы Петровой.
-Маринка, ты всегда была такой любопытной, - упрекнула Татьяна подругу и хотела взять из её рук снимок, но я оказалась проворней.
-Дай посмотреть, - попросила я и первой потянула на себя фотографию.
На ней был изображен очень симпатичный малыш. Большеглазый, улыбчивый, упитанный он невольно заставлял улыбаться тех, кто на него смотрел.
-Сын? – удивилась я.
Юрий Петрович весь просветлел лицом и с любовью в голосе ответил:
