семьей весит, словно обнаженный меч над вашими головами. Я всегда так раньше думал, а нынче, наверное, поздно. Однако я хотел бы услышать это из твоих уст, Кара-Кумуч, мнение старого Ата хана и твое лично.
– Тебе никогда не видать моей сестры, чудовище, – процедил сквозь зубы Кара- Кумуч.
Абаасы вновь зашелся в хриплом хохоте.
– Ну, что же, такое заявление достойно хана, но знай на будущее. В моей груди теперь лед ненависти ко всему вашему роду. Ледяной жар насквозь пронизывает мою душу, а мне так не хватало немного тепла. Теперь, когда меня согревает пламя льда, я готов все отдать за этот миг счастья. Ай-наазы всеравно будет моей!
Илья положил руку на рукоять меча. Абаасы заметил это движение, придавил Илью тяжелым взглядом и, обращаясь к нему, произнес:
– Умерь свой пыл, человек, прибывший к нам из вечности. Ты выполнил свое предназначение на нашей земле, ты не нужен больше моему отцу Берке и поэтому ты скоро умрешь! Тебе не пережить ночь сменяющихся лун. Спеши пожить на этой земле, тебе еще нужно многое успеть, а времени осталось так мало!
Уголки губ у Абаасы опустились, от чего выражение изуродованного природой лица стало страшно усталым. В юрту вбежал огромный прирученный волк. Он посмотрел на гостей, ощетинился блестящей выхоленною шерстью и злобно зарычал. Абаасы протянул в его сторону свою руку, волк успокоился, подошел к хозяину и утешающее лизнул его в лицо. Абаасы ласково погладил страшную зверюгу, а потом легким толчком руки отправил его на другую половину юрты. Волк послушно направился туда, куда ему указал хозяин, лег на пол, положил свою морду с огромными белыми клыками на передние лапы и стал из-под лобья смотреть на гостей.
– Вот единственное существо на свете, которое меня любит по-настоящему бескорыстно.
Глядя на гостей, Абаасы вновь испытал приступ раздражения.
– Я не стану помогать тебе, Кара-Кумуч, на предстоящем большом ханском совете, напротив, я буду всячески подбивать людей голосовать против тебя, и это будет моей местью, которой я стану упиваться. Чувство мести нельзя успокоить, оно всегда идет по кругу и никогда не исчезает. Теперь я знаю имена своих врагов и поэтому готов пойти на все ради этого чувства.
Абаасы хлопнул два раза в ладоши. На зов явились трое подручных кама.
– Проводите моих гостей за границу кочевья, – голосом, не терпящим возражения, заявил он.
Кара-Кумуч и Илья встали с ковра и заспешили к выходу. Поднялся с полу и огромный волк, который провожал взглядом, наполненным лютой звериной ненавистью, глядел на спину Ильи.
ГЛАВА 9.
После череды празднеств жизнь в кочевье Яхсай несколько затихла с уходом молодых воинов на охоту, которая не предвещала быть скоротечной. Кара-Кумуч повел своих молодцев на поиски табунов диких тарпанов, которые своим буйным нравом в последнее время сильно досаждали людям, уводя за собой домашних кобылиц и жеребят, топча посевы и уничтожая запасы сена. Ай-наазы вновь заскучала. Тревожные вести о сказаниях кама Берке быстро расползлись по всему стану и не давали ей покоя. Чтобы как-то скоротать время, Ай-наазы решила немного развеяться. Она незаметно покинула границу стойбища и в одиночестве углубилась в степь, держа путь к высокому кургану, рассуждая по дороге на тему нежелательного замужества.
– За что Тэнгри наказывает меня? Все так ужасно, – пронеслась в ее голове мысль, – неужели я заслуживаю такой участи, которой по воле судьбы мне никак не избежать? Неужели отец и брат не оградят меня от этого нежелательного брака? Неужели двусмысленным предсказаниям Берке суждено сбыться в ближайшее время? Умоляю тебя, о Тэнгри, ну что я сделала в своей жизни ужасного, что ты решил покарать меня так жестоко?
Она посылала молитвы к Тэнгри, чтобы каким-то чудным образом избавиться от нежелательного суженного, но Тэнгри был нем к ее позывам. С этими нелегкими мыслями Ай-наазы обогнула древний курган и направилась к редкому лесу, который простирался за курганом вдоль берегов небольшой речушки, чтобы там, на берегу, под журчание воды текущей на дне оврага, поразмыслить о своем нерадужном будущем. Не успела Ай-наазы пройти и половины пути, как заросли кустарника с треском раздвинулись и к ней наперерез устремились трое всадников.
Страх ледяной волной охватил молодую девушку. Она едва успела разглядеть напугавших ее людей и сделать вывод, что это воины чужого рода, как ее страх перерос в панический ужас.
– Эти земли принадлежат моему отцу, и встретить здесь воинов другого рода с дурными намереньями просто невозможно. Отец и брат никогда не допускали такого, а значит, и бояться нечего, – быстро пронеслось у нее в голове.
В ту же минуту трое всадников, попридержав коней, закружили, вокруг нее, угрожающе гикая. Ай-наазы закрыла ладонями глаза, надеясь, что это обман зрения и мираж сам по себе исчезнет, но не тут-то было, всадники, кружась почти в плотную, загородили ей путь к отступлению. Предводитель спрыгнул с лошади и встал перед ней, загораживая солнце. Это был необыкновенно высокий мускулистый мужчина, бронзовый от загара. Его голубые глаза, глубокие словно омут, не мигая, смотрели, не отрываясь на Ай-наазы. Мгновения летели, наполняя душу ужасом, но Ай-наазы не закричала и не проронила ни единого звука. Ей каким-то чудным образом удалось удержаться от истерики.
– Если мне суждено умереть, я умру, как положено женщине нашего рода, защищаясь до конца, а не как покорной овце на заклании, – подумала она.
Как ни была напугана Ай-наазы, она все же вспомнила о маленьком кинжале, висевшем у нее на поясе. Она с неимоверной быстротой выхватила его из ножен, крепко зажала в правой руке и размахивая им, нацелила свое оружие в грудь предводителя. Тот рассмеялся, широко раскрыв рот, невольно демонстрируя наполовину отрезанный язык и гнилые зубы, издал что-то нечленораздельное гортанным голосом и быстро перехватил ее запястье с нацеленным на него кинжалом. Девушка вскрикнула от сильной боли, железная хватка немого предводителя едва не сломала ей руку. Она закричала, отчаянно вырываясь, да так, что свалила с ног потерявшего равновесие воина. Немой потянул ее за собой, и теперь они оба барахтались в сухой траве, поднимая клубы пыли.
Взгляд Ай-наазы привлек большой нож, висевший на поясе кумана. Неожиданно для себя самой, ловким движением она выхватила его и попыталась воткнуть его в горло похитителя, но и на этот раз ему удалось увернуться и перехватить ее руку. Сильно сдавив запястье нежной руки, он подмял под себя девушку. Лежа на ней, разведя ее руки в стороны, он с силой ударил ими об землю. Ай-наазы сдавленно вскрикнула и выронила оружие. Под тяжестью его тела хрупкая девушка не могла сопротивляться. От безысходности и жалости к себе на ее глазах выступили слезы, но это были слезы ярости.
– Гнусный негодяй! Слезь с меня и оставь меня в покое! Что вам от меня нужно?
Ее вопрос и отчаянная брань остались без ответа.
– Если он оставит меня в покое, что тогда? – вновь задалась вопросом Ай-наазы, – те двое других всего в нескольких шагов от нас, они внимательно наблюдают за мной и вряд ли мне удастся вырваться на волю. Как бы то ни было? они все равно бросятся в погоню, поймают меня, обесчестят и бросят умирать на съедение диким зверям.
– Сын плешивой собаки! – яростно прошипела Ай-наазы, пытаясь плюнуть в морду удерживающего ее воина, – Негодяй! – снова вскрикнула она, продолжая извиваться всем телом, – какие же вы мужчины, раз втроем напали на одинокую беззащитную девушку! Должно быть, вас родили не женщины рода куманов, а матерями вашими были самки шакалов!
Ай-наазы продолжала все громче кричать, но это была не истерика, а скорее яростные вопли женщины, доведенной до отчаяния.
– Грязные вонючие скоты, вот вы кто! Все вы сдохните, как только мой брат узнает об этом! Умирать вы будете медленно и в муках, это я обещаю вам! Немедленно освободите меня, я дочь хана!
Похитители, молча, без эмоций, взирали на нее, не причиняя ей вреда. Возмущенные крики Ай-наазы делали свое дело и ее пока не трогали.
– Тэнгри покарает вас! Клянусь вам, моя душа вернется из нижнего или верхнего мира, чтобы наказать вас!
Девушка вновь набрала в легкие побольше воздуха, дабы и далее продолжить свою гневную речь, но в эту минуту сильный удар по голове заставил ее замолчать. Сознание на миг помутнело, от безысходности она едва справилась со слезами, которые в самый неподходящий момент навернулись на глазах и уже грозили политься по щекам.
– Убейте меня или оставьте в покое, – устало произнесла она.
Как ни странно, но все же ее речь произвела впечатление на похитителей. Удерживающий ее немой предводитель ослабил хватку и переместил тяжесть своего тела в сторону. Каким-то немыслимым усилием, Ай-наазы, удалось высвободить правую руку? и она с остервенением вцепилась этой рукой ему в лицо, оставляя на смуглой коже щеки кровавые следы от острых ногтей.
Пронзительный гортанный рев немого предводителя разрезал тишину степи. Он невольно от боли вскочил на ноги, двое других его помощников схватили Ай-наазы и поволокли за собой по земле. Она пыталась лягать их ногами, но все было тщетно, сильные руки крепко удерживали ее. Волочась по земле, Ай-наазы пыталась ухватиться за корни степных трав, но только зря разодрала руки и, прежде, чем она успела подумать об этом, похитители подняли ее над землей, перебросили ее поперек седла могучего рыжего жеребца, так, что она оказалась на коленях вожака похитителей, стянули руки сзади веревкой и пустились вскачь.
От быстрой езды голова невольно болталась по сторонам. Из-под копыт коня,
