- Открывай давай, умник.
Дверь щелкнула, и распахнулась. Из темного вестибюля пахнуло ванилью, сигаретным дымом, дорогим парфумом, кожей. Сердце болезненно сжалось, к горлу подкатил ком. Вдруг войти в эту дверь стало почти также физически сложно, как протиснуться в кроличью нору. Но я вошла, Бог видит, я вошла и не замедлила шаг. Дверь закрылась, и тьма сомкнулась вокруг меня теплым коконом. Артур выскочил мне навстречу, как черт из табакерки, и заключил в объятия. Я заметила, что он без перчаток. Теперь он мог не бояться причинить мне вред.
- Да-да, взаимно, малыш, - я не могла ни улыбнуться. Прочистив горло и упершись рукой в грудь Артуру, я восстановила между нами некоторую дистанцию.
Артур широченно ухмыльнулся, но глаза его оставались взволнованными:
- Ты как сквозь землю провалилась! Где ты пропадала?
Я всмотрелась в его лицо.
- Не знаю, догадываешься ты или нет, насколько ты сейчас близок к правде. Нет, - решила я, - не догадываешься.
- Уходишь от ответа?
- Ухожу от ответа, - кивнула я. – Эдуард здесь? Мне надо с ним поговорить. Давай, Артур, вываливай, у меня нет времени на позы и ужимки.
Артур поморщился.
- Что, неужели его одолел вирус обиды? – Я вскинула брови. На самом деле я ничуть не удивлюсь, если это так.
- Не думаю, что это так.
- Артур! – рявкнула я.
Он мотнул головой и поморщился. Ага, согласна, это было громко даже для меня.
- Помнишь Софию? Прости, глупый вопрос. Конечно, помнишь. Так вот, она сейчас здесь, - сказал Артур, понизив голос.
Он это серьезно? Ощущение было таким, точно мне двинули под дых. Я приказала себе учесть позитивные стороны такого заявления. Артур с таким же успехом мог начать рассказывать мне о том, какой теперь дрянью считает меня Эдуард. Вместо этого он распространяется о психопатке Софии. Значит, все не так плохо. Совладав с собой, я решительно мотнула головой:
- Мне надо увидеть Эдуарда. И меня не волнует, что по этому поводу думает эта чокнутая. Плевать.
Вообще, я не расценивала категоричность в даваемых Софии оценках как признак своей импульсивности или незрелости. Напротив, я считала себя объективной. София тоже верила, что все крепкие выражение в мой адрес были ничем иным, как объективной оценкой. София и я на ножах после первой нашей встречи, когда она налетела на меня сгустком черных волос и красных ногтей и попыталась выцарапать мне глаза. Да, сознаюсь, я спровоцировала ее. Во всем виноват мой длинный язык. Как я потом выяснила, прикладывая лед к ушибам и синякам, она считает, что я неблагоприятно влияю на Эдуарда. Что-то в этом роде. Они типа друзья, представляете? Дружба вообще странная шутка. Все сводилось к тому, чтобы я не приближалась к Эдуарду на расстояние пушечного выстрела. Я бы с радостью не приближалась к нему на расстояние сотни пушечных выстрелов, но, увы, обстоятельства складываются иначе.
Я уставилась Артуру за спину, вглубь вестибюля, отороченного, как кружевом, мягким синеватым светом.
- Да, я вижу, как тебе плевать, - Артур коснулся моей щеки кончиками пальцев, заставляя меня посмотреть на него.
Я вздрогнула и поморщилась. Он мог подумать, что это из-за его слов, и ошибся бы наверняка.
Его рука была холодной и твердой. Ничего общего с теплым человеческим прикосновением. Даже когда человек замерзает, прикосновение не бывает таким. Артур все понял: уголки его глаз болезненно сжались, и что-то появилось в его глазах, затравленное и печальное, от чего я почувствовала себя редкостной сволочью. Если вы думаете, что одно удовольствие иметь друзей, когда вы одним прикосновением можете убить, вобрав в себя их тепло, словно содовую через трубочку, то вы глубоко заблуждаетесь.
Артур не убрал руку – по правде говоря, это стоило ему огромных усилий.
Слова крутились на кончике языка. И я сказала это, хотя понимала, что не надо, что уязвлю его еще больше, но сказала:
- Во-первых, если я говорю, что мне плевать, значит, так и есть. Во-вторых, убери руку, Артур и сделай два шага назад.
Он покорно отступил от меня. Я постаралась не думать о том, что могла обидеть Артура. У меня действительно не было времени разводить болтовню.
- И все же, имей в виду, со мной ты можешь пооткровенничать.
- Даже не мечтай, - рявкнула я, но парень уже улыбался. Едва заметно, уголками губ. Шею и щеки залило жаром. Он заметил, он знал, что мое отношение к сказанному им выходит далеко за рамки моего грубого ответа. Я закрыла глаза, а когда открыла их, то уже с железной уверенностью, что мой панцирь не пробить. – Артур, я не шутила, когда говорила, что приехала по делу.
- Ладно, больше не достаю. Так что, говоришь, стряслось?
- Я не уверена, что могу рассказать это тебе, а потом ручаться за твою безопасность. Эдуард – другое дело, - я невесело хмыкнула. – Идем.
Мы вошли в зал. Я окинула быстрым взглядом зал и в дальнем углу, на диванах, увидела Эдуарда. С ним сидел внушительных габаритов мужчина, в сером костюме, с лежащим на плечах шарфом и проглядывающей из-под расстегнутой на верхние пуговицы рубашки золотой цепью.
