полу в луже фекалий, истощенные, с сильнейшим обезвоживанием, и, конечно, без признаков разума.
Мир еще не понял, что ему грозит, хотя слухи уже поползли. А у тех, кто хорошо представлял себе ситуацию, волосы вставали дыбом от ужаса. Король был в ярости, маги сокрушались: какой талантливый, оказывается, был молодой человек! Какая жалость, что он свихнулся!
След Тени хорошо распознавали Видящие, но они были только в магистратах, да и то не во всех — уж очень редким был этот Дар. Созрела идея: нужны Видящие в паре-тройке Рук. Именно эти Руки и будут ходить на вызовы при новых появлениях Тени. Риан скривился, но разрешение дал, правда оговорив исключительно добровольное участие. В этом и оказалась основная проблема. Как ни скучна была их жизнь, но совсем не рвались райи Видящие сменить свои теплые уютные кабинеты судебных экспертов на прыжки по полям и ночевки в сомнительных гостиницах, а то и в казарме. Беда!
Мысль попытать счастья с недавними студентами — существами, как известно, склонными к авантюрам, пришла в голову Рогану. В ректорате, куда Рука ввалилась с извечным воплем «Рука Короны, Дело Жнеца», им выдали адреса выпускниц за три года и быстренько, хотя и вежливо, выставили вон. Результат удручал: три года — четыре Видящих. Нет, они знали, что Видящих мало — но настолько… Двое отказались сходу. Третья стояла перед ними.
Плечики могли бы быть и поуже, талия и щиколотки — потоньше. И личико красивым не назовешь — уж больно остренькая мордочка. И рыжая. Ой, какая рыжая! Хоть и забраны волосы под косынку по обычаю Видящих, но челка прямо горит! Лиса! Просто лиса! А взгляд… Такая безмятежность может быть только во взгляде человека, который дряни от жизни нахлебался под завязку — и сумел с ней справиться. Сам. Такой взгляд бывал иногда у… у Лайма. Дон непроизвольно коснулся груди. «Моя», решил Донни. «Чхал я на вашу Тень, но эта девочка моя будет. Гадом буду. Зуб даю. Клык.»
Лиса нервничала. Слишком быстро все помчалось! Выпускные, праздник Жнеца Великого, еле успела съездить к брату, переезд, устройство на новом месте, неделя скуки, а теперь перед нею стоят эти четверо, и если она согласится — не станет ли ее жизнь чересчур интересной? Вот просто насмерть? Кстати, почему четверо? Пальцев же пять? Трое в черном с золотом — форма Руки, один в сером балахоне — понятно, маг. Выпадает из гарнитура. Откуда это у нее выскочило — фиг знает, но чуть не прошибло на нервный смех. Точно! Этажерка, шкаф, книжный шкафчик и серенький комодик!
— Райя! — поклонилась этажерка, — Позвольте представить Вам Руку дэ Стэн! — четыре левые руки легли на бедро, оттопырив локоть; четыре правые руки хлопнули по левому плечу, отмахнули вперед-вниз и вернулись согнутыми в локте выше солнечного сплетения, будто поддерживая что-то перед грудью — корону, наверно. Четыре глотки гаркнули «Служу Короне!». Ой, а она, оказывается он! Так это эльф! Вот дура! Сколько раз в Универе эльфов видела — а в форме приняла за девушку! Хотя, да, понятно. Там они либо в шляпах ходили, либо с непокрытой головой. А у этих форменные банданы — вот и обманулась. Хотя только насчет эльфа — остальных-то за девушек не примешь при всем желании, даже в этих платочках. Вон, шкаф какой! А книжный шкафчик что-то на нее очень-очень смотрит! Сейчас дырку взглядом просверлит! Лиса строго нахмурилась, но вдруг вспыхнула всем лицом под этим взглядом. Дон чуть не ахнул в голос от восхищения и расплылся в улыбке. А Квали рассыпался мелким бесом:
— Простите, райя, что мы не в полном составе, но Найджел, наш Мизинец, готовит праздничный обед к вашему приходу! Пожалуйста, райя, соглашайтесь! Я лично гарантирую вам полную безопасность и вполне комфортные условия! Никакой казармы, никаких гостиниц! Дом в деревне, свежий воздух, парное молоко, рядом речка!
Лиса несколько оторопела от такого напора:
— Вы меня, простите, отдыхать, что ли, приглашаете? А работа?
— Ну-у, не все же время работать, надо же и отдыхать! А работа несложная — для вас. По специальности — просто пройти по следу, который чувствуете только вы, до того места, где он оборвется! А дальше уже маги сами… Вот увидите — ничего сложного, абсолютно! И времени занимает совсем немного, так что отдых у вас будет, не сомневайтесь! И речка, и молочко! Соглашайтесь, райя!
— Ну-у, хорошо, — нерешительно сказала Лиса. Надо же, как уговаривает! Можно подумать — она единственная Видящая! С другой стороны — а что она теряет? Два месяца скуки, а потом… а потом еще целая жизнь такой же скуки. Другого-то ничего не будет, работа Видящей везде одинакова, и жизни всех Видящих похожи одна на другую до тошноты. — Хорошо, — сказала она уже решительно. — Тогда надо оформить документы и забрать мои вещи.
Запах в каждом обжитом доме свой, неповторимый и уникальный. И от чего он зависит, в точности определить невозможно. Складывается он из тысячи мелких, казалось бы, незначительных привычек обитателей, из их личных запахов — и много чего еще. А вот от денежного достатка зависит мало. Бывает так, что в богатом, благополучном с виду доме пахнет затхлостью — и хочется поскорее уйти. Как будто жадность, подозрительность и скука тоже обладают собственным запахом — гнетущим и отталкивающим. А в каком-нибудь зачуханном обиталище может пахнуть просто мылом — и, несмотря на кавардак и раскиданные вещи, возникает ощущение чистоты и легкости, и хочется остаться, приобщиться, пообщаться. И даже позавидовать — надо же, как это у них так получается — легко и весело! Я тоже так хочу! Дайте кусочек!
Запах дома Руки дэ Стэн купил Лису сразу, с потрохами, с первого вздоха. Немного дыма от печки — нет, плиты на кухне, немного аромата сушеных травок, еще что-то легкое, цветочное — это, похоже, присутствие эльфа. Воск, мед, молоко — что еще? Не уловить, но уходить не хочется. Хочется сесть, закрыть глаза, улыбнуться, блаженно расслабиться и не двигаться. А почему бы, собственно, и нет? Последние полчаса были очень утомительными. Даже удивительно, как вещи умудрились так расползтись по всей комнате всего за неделю? И вещей-то немного, а, вот, поди ж ты! Недолго думая, Лиса плюхнулась на лавку прямо в сенях, откинулась спиной на бревенчатую стену и прикрыла глаза. Не трогайте меня никто! Дайте передохнуть и хотя бы попытаться понять, во что ввязалась, куда попала, и что мне светит! Ага! Размечталась!
— Райя, что с вами, вам плохо? — эльф вокруг приплясывает. Руками не хватает — дрессированный. Это хорошо. Мог и в глаз получить, у Лисы не заваляется. — Райя! — не отвяжется ведь. Лиса открыла один глаз. Эльф, склонившись, обеспокоенно вглядывался в ее лицо.
— Нет, — улыбнулась ему Лиса. — Мне хорошо. Просто пытаюсь осознать, где я, и я ли это. Та, что где. Которое тут.
Губы эльфа дрогнули, потом расплылись в улыбке.
— Ага, еще один Донни, — непонятно хмыкнул он. — Знаете, лучше пойдемте, все же, в комнату! Там вам будет еще лучше, я вам обещаю! Там стол накрыт уже, и познакомиться же надо наконец!
— Сто-ол? — осознала Лиса. — Стол — это да, стол — это серьезно, — она со вздохом поднялась и шагнула в любезно открытую эльфом дверь.
Вот теперь их пятеро. К гарнитуру прибавилась… тумбочка. Нет, правда. И выражение лица такое… тумбочковое…
Найджел был неприятно поражен. Он ждал райю Видящую — пожилую почтенную райю, строгую, может быть даже величественную. В Дар Найджел не верил абсолютно, но «судебный эксперт» — это, как ни крути, нечто серьезное. Он расстарался, приготовил праздничный стол — и, как оказалось, для кого? Вот для этой рыжей нахалки? Найджел вообще не любил людей, а особенно женщин. С женщинами Найджелу не везло — или им с Найджелом, все ведь относительно! К двадцати годам он окончательно в них разочаровался, считая их всех существами коварными, злокозненными и, одновременно, безмозглыми, хотя — как совместить эти качества в одном человеке — объяснить бы не смог. Исключение делал он только для дам в возрасте своей матери и старше. Зато перед эльфами Найдж преклонялся, Перворожденных боготворил, и мечтал стать вампиром, потому что эльфом, как хотелось в детстве, было, увы, никак. Он жаждал совершить подвиг, после которого ему разрешат в качестве награды поднятие во Жнеце. Идея пойти в добровольные кормлецы его не устраивала: чувствовал он в этом какую-то интригу, а интриги он презирал. Оставалась только Рука Короны, где же еще можно совершить подвиг? Но, вот беда, мечом он не владел, стрелять из арбалета не умел тоже, взяли его только Мизинцем, и подвигов что-то никак не получалось. Вот если бы они брали его с собой на вызовы — но его не брали. А в кухне очень сложно совершить что-то героическое. Найджел поменял уже три Руки за десять лет, из каждой уходя с неплохими рекомендациями и все большим разочарованием. Никто не хотел обучать человека-Мизинца бою на мечах! Да почему? Еще в первой Руке ему попытались это объяснить, но не преуспели. Такое простое и понятное
