— Да вот накануне бандиты напали, — ответил коротышка, — так я одному башню снёс. Совсем охренели, сволочи.
— В упор бой шёл?
— Да какое там в упор… Шакальё же. Стрельнуть из сугроба только могут, из засады. Доходит до перестрелки — так разбегаются кто куда.
— Как же ты его достал из дробовика-то? — удивился Макс, — пулей? Повезло.
— У меня оперенные пули, — хитро ухмыльнулся коротышка, — я на сто метров стреляю как ты из автомата, уж точно не хуже. Сорок граммов — сам понимаешь, без разницы, в бронежилете ты или нет. Волкарей обычно с одного выстрела ложу.
— Я предпочитаю гранатомёт подствольный, — улыбнулся в ответ наёмник, — я обычно одним выстрелом из него что угодно ложу. Включая алчущих.
— А где ж гранатомёт-то? — спросил один охранник, бородатый верзила лет тридцати.
— Да в сумке. Гранаты кончились.
— И ты без него отважился высунуть нос из-под земли? — поддел Шрайка второй контрактник, — а ежели алчущего встретишь — что делать будешь? Драпать?
— Ножом обойдусь, — спокойно ответил Макс.
Охрана дружно загоготала в семь глоток, особенно выделился среди них мнемоник.
В этот момент сзади подошёл курьер, неся в руке папку с документами, и поинтересовался:
— Так это ты тот самый наёмник, который тут давеча врукопашную людоеда уделал?
— Он самый и есть, — подтвердил второй человек, шедший вслед за курьером, и Макс с удивлением его узнал.
— Влад? А ты тут что делаешь?
— Нанялся охранником. Я тоже еду в Университет, — добродушно улыбнулся Ворон.
Охранники умолкли, затем бородач спросил:
— Слушай, а как ты алчущего-то ухлопал? Это ж самоубийство против них с ножом идти.
— Конечно, сами алчущие тоже так думают, — насмешливо ответил Макс, — но я тебе, браток, открою секрет. Они умеют терзать жертву, но не знают, что такое бой на равных. Бой с противником, готовым сражаться до последнего вздоха и думающим не о спасении своей шкуры, а об убийстве врага. И потому алчущего можно убить. Нужно только забыть о себе и очень сильно захотеть прикончить его.
— Во даёт, — присвистнул кто-то, и наёмник понял, что стал в глазах этих людей авторитетом.
Все расселись по саням, и курьер посмотрел на небо:
— Тучи едва движутся. Штиль. Хорошая погода для быстрой езды, да, парни?
Глава 4. Волкодав
Ольга отшвырнула в сторону пустую банку. Эта сгущёнка — настоящий божий дар, ничего более вкусного нельзя и представить.
Вот уже три дня они отдыхали, отъедались и набирались сил для нового похода. Ольга пока ещё не решила, куда стоит пойти дальше, а Стас и Вадим и вовсе об этом не думали. Они уже давно привыкли, что думать с пользой в их тесном кругу получается только у Рыси. Так что если Ольга, греясь на солнышке, лодырничала только физически, ежеминутно думая, высчитывая, прикидывая, то эта пара раздолбаев просто наслаждалась ничегонеделаньем. Конечно, все работы по готовке, уборке и поддержании их убежища среди россыпи каменных валунов были возложены на них, но энергия молодых тел так и била ключом, так что возню своих ведомых и попытки накормить друг друга снегом Ольга была вынуждена видеть и слышать каждый день.
Вот и теперь Стас подкрадывался к Вадиму с большим снежком.
— Господи, когда ж вы уймётесь, а? Стас, мать твою, бегом снега натопи и воды принеси! Хватит заниматься ерундой, автоматы проверьте да каши сварите!
Когда подручные принялись за порученные им дела, Ольга откинулась на слепленный из снега и накрытый парой ковров шезлонг и блаженно зажмурилась. Ей совсем ничего сейчас не хотелось — ни делать, ни даже думать. Ни о чём не беспокоиться. Не думать о завтрашнем дне. Просто вот так греться на солнышке, в полное безветрие и тёплую погоду. Всего минус два — такая редкость, и слой туч, закрывающих яркий диск светила, тонок, как никогда.
Логово Ольги и её волков располагалось среди валунов высотой с двухэтажный дом, а то и побольше, и представляло собой большую землянку, прямо внутри которой были разбиты две палатки — одна для парней и отдельная для девушки — и устроен очаг. Выкопать его в твёрдой промерзшей почве было делом нелёгким даже для троих крепких парней. Никита ещё и оказался с инженерным складом ума. Внутренние подпорки, отдушина и маскирующие заслоны из снега и льда — его идеи. Укрытие можно было обнаружить только сверху и только тогда, когда кто-нибудь выходил наружу, как вот греющаяся Ольга, однако последний самолёт совершил свой последний рейс лет эдак семьдесят назад. Со всех сторон многолетние сугробы и огромные валуны надёжно прятали это убежище от посторонних глаз. Ещё, конечно, дым мог бы выдать его, но огонь зажигали только ночью, когда дым не виден, а пламя костра надёжно скрыто, и даже его отблески скрывались теми самыми заслонами. Хотя в последнее время рысь расслабилась: очень уж безлюдные места тут, можно топить снег и варить еду даже днем, все равно никто не увидит.
Всё-таки, Никита был по части строительства гением, и Рысь не раз жалела, что его больше нет. Впрочем, повторись тот случай снова — и она перерезала бы ему горло ещё раз.
Ото входа донесся негромкий скрип снега. Стас возвращается с водой, подсказал ум. Слишком тихо скрипит для человека, несущего два ведра воды, подсказал инстинкт. Ольга открыла глаза, предчувствуя неладное — и окаменела.
Как раз напротив неё стоял незнакомый человек в белой тёплой одежде, с массивными ножнами на бедре, и можно было только гадать, как он сумел обнаружить убежище и как вошёл так тихо. Возящийся в землянке с посудой Вадим даже не подозревал, что в десяти метрах от него находится враг.
В том, что это враг, Рысь не сомневалась ни мгновения: маленький пистолет с глушителем смотрел ей точно между глаз. Ольга замерла, понимая, что одно движение или звук — и она покойница. Впрочем, было совершенно ясно, что она и так и так покойница. Автомат стоит всего лишь на вытянутой руке от неё, и даже если незнакомец не собирается убивать девушку — стоит появиться Стасу или Вадиму, и этот человек будет вынужден пустить ей сливу в лоб. Он один против троих — не та ситуация, когда можно рискнуть брать пленных.
Ольга ощутила на затылке холодное дыхание смерти. Ещё несколько секунд, пока противник колеблется, она будет жить. А затем — лёгкое движение пальца и тихий хлопок, которого Рысь уже не услышит. Страх и ощущение безысходности захлестнули её, но Ольга продолжала неподвижно полулежать на своём снежном смертном одре, пытаясь оттянуть неизбежный конец.
В этот момент появился Вадим, но незнакомец, казалось, застыл, глядя на девушку пустыми, ничего не выражающими глазами.
— Какого чёрта? — выдохнул Вадим и потянулся к пистолету.
Рука мужчины совершила быстрое, плавное движение в сторону, палец надавил на спуск. Ольга услыхала тихий звук выстрела, потому что мелкокалиберная пуля предназначалась не ей. Вадим на миг замер, а затем рухнул обратно внутрь землянки, получив кусочек свинца точно между глаз, а незнакомец вернул руку в прежнее положение, беря Рысь на прицел. Всё это произошло так быстро, что девушка не успела бы не то что схватить автомат — но даже дотянуться до него. Вот так быстро, в мгновение ока, движение руки в локте, движение пальца, обратное движение. И вот этот тип стоит, словно вообще не двигался, а Вадим… Вадима больше нет.
А ведь если бы она крикнула… нет. У Вадима всё равно не было бы никаких шансов. Он бы, конечно, выскочил, как ошпаренный, в ответ на крик Ольги, который к тому же оборвался бы на половине, и получил бы свою пулю. Только не эту, а другую. А эта уже покоилась бы в голове девушки.
Ольга смотрела в безучастное лицо убийцы и проклинала тот недалёкий день, когда она заметила заклеенные окна в покинутом доме мёртвого города. Её цепкий взгляд уже обнаружил небольшое
