утолщение под правой штаниной незнакомца. Без сомнения, это тот самый раненный сталкер, ограбленный ими три дня назад. Девушка попыталась заговорить, но только беззвучно открыла рот — ни одна фраза, ни одно слово не шло на язык под немигающим чёрным взглядом пистолета.
Скрип снега возвестил о возвращении Стаса. Он ещё за валуном, и если крикнуть сейчас — он не будет убит. Он бросит вёдра, схватится за автомат… Может быть, он поймёт по оборвавшемуся крику, что её, Ольгу, уже не спасти, и не бросится очертя голову вперёд, а подождёт за валуном. И может быть, сумеет отомстить за неё и Вадима…
Она не крикнула. Силы воли, чтобы расстаться с теми минутами, которые у неё ещё оставались, или, возможно, даже секундами, не хватило. Ольга, парализованная страхом, продолжала молчать, когда Стас вошёл внутрь, оказавшись сбоку от неё и незнакомца. Тот, продолжая целиться в Ольгу, скосил взгляд на вошедшего, при этом держа девушку в поле бокового зрения.
Последовала короткая немая сцена, затем Стас выпустил из рук вёдра, и рывком передвинул автомат со спины на бок. Точнее, хотел это сделать, но не успел. Движение незнакомца было таким же неуловимо быстрым и плавным, как и в первый раз — и вот уже Стас заваливается на спину с отверстием во лбу. А в голове Рыси мелькнула мысль: а ведь Стас бы крикнул ей. Окажись они на местах друг друга — он крикнул бы, чтобы спасти Ольгу ценой своей собственной жизни. Но времени на рефлексирование уже не оставалось: пистолет вернулся на исходную позицию, направленный в голову девушки.
Ольга всегда была совершенно трезвомыслящей, и прекрасно понимала, что когда-нибудь она сама может стать добычей другого хищника, более сильного, или просто более удачливого. И тогда её привлекательность даст Рыси маленький дополнительный шанс: шанс, что её пощадят в ситуации, в которой мужчина будет убит на месте. Ольга вовсе не была ханжой, и думала об этом так же обыденно, как о схватке с волкарем, например. С той разницей, что волкаря нельзя обольстить, а противника-мужчину — можно. На этот случай у неё были продумано и заучено десятка три фраз, точно так же, как она задумывала трюки и манёвры на все случаи нелёгкой волчьей жизни.
Но вот сейчас Ольга не могла выдавить из себя ни звука. Холодный, ничего не выражающий взгляд — это даже не взгляд хищника. Скорее взгляд машины для убийства. Всё время — взгляд прямо в глаза. По её фигуре незнакомец даже не скользнул, хотя тёплая шерстяная кофточка не скрывала очертания упругой груди, а штаны — длинных стройных ног. Несколько секунд убийца и жертва смотрели друг другу в глаза в полной тишине, и девушка уже начала желать, чтобы это поскорей закончилось. Неважно как — просто чтобы наконец наступила развязка.
— Я так понимаю, ты не собираешься хвататься за оружие? — голос был ровным и спокойным, но прозвучал для Ольги как удар грома посреди затишья. Чего-чего, а слов она уже не ожидала.
Девушка судорожно кивнула головой.
— Надеюсь, ты не станешь отпираться, что это ты и твои друзья украли у меня мои запасы провианта? — всё так же ровно спросил незнакомец и пнул ногой выброшенную ею банку из-под сгущённого молока.
Внезапно Ольгу озарило. Вот он, шанс! Дохлый, конечно, но лучше, чем просто ждать смерти. Этот лишённый эмоций человек определённо равнодушен к её прелестям, но… Может быть, всё же, что-то человеческое ему не чуждо. Осталось только найти в себе силы, чтобы выдавить хоть слово.
— Послушай, я не желала тебе смерти! Я оставила тебе немного тушёнки, чтобы ты не погиб от голода… Не убивай меня, пожалуйста! — взмолилась она.
Ответ был холодным, ровным — и самым неожиданным из всех возможных.
— Я и не собирался. Просто не делай резких движений. И отойди от автомата.
Ольга не поверила бы, будь в этих словах хоть капля искренности. Но искренности не было. Незнакомец даже не пытался убеждать — просто констатировал факт, и ему дела не было до того, поверят ли его словам.
Она покорно повиновалась, держа руки поднятыми на уровень головы.
— Где мой провиант?
— Там, в землянке.
Сейчас он обнаружит истинные размеры недостачи и, наверно, расстроится. Разозлится и пристрелит её на месте? Забьёт до смерти? Проклятье, будь этот тип обычным человеком, Ольга могла бы предложить ему, так сказать, компенсацию… Но он таковым не являлся. Оставалось уповать только на его милосердие, если только человек с такими глазами способен на это.
Незнакомец боком, продолжая держать девушку на прицеле, спустился в землянку, и та обратила внимание на винтовку, висящую у него за спиной. «Винторез». И этот самоуверенный сукин сын даже не собирался его использовать, рассчитывая только на никчемный пистолетик — хотя знал, что у его вероятных противников автоматы. Впрочем, вот как раз тут поступок чужака понятен — пожалел архидорогие патроны на Стаса и Вадима.
Незнакомец из землянки поманил Ольгу к себе:
— Складывай в рюкзаки.
Жестяные банки жгли руки, когда она паковала их в те самые рюкзаки, в которых Стас и Вадим несли награбленное в убежище. Девушка едва сдерживалась, чтобы не заплакать: её захлестнули отчаяние, боль потери и страх за свою собственную жизнь. Но она закусила губу и молча складывала тушёнку и сгущённое молоко, зная, что ей в затылок смотрит чёрное дуло пистолета.
Продуктов хватило только чтобы заполнить один рюкзак полностью и второй наполовину — недостача, стало быть, четверть. Не стоило есть так много сгущенки в первые же дни…
— Слушай, тут у меня есть плитки шоколада, возьми их вместо того что мы съели, а? — предложила она, и ответ снова оказался неожиданным.
— Оставь себе. Бери рюкзак, который поменьше, и выходи.
Отказывающаяся понимать хоть что-то, Ольга подчинилась и вынесла рюкзак с консервами наружу. Незнакомец вышел следом, легко неся второй, доверху набитый рюкзак.
— Пошли.
— К-куда? — запинаясь, спросила девушка.
— Обратно. Туда, откуда ты это брала. У меня нога повреждена — два рюкзака нести трудно.
Рысь сделала ещё несколько шагов, пока её окончательно не сковал страх, и остановилась:
— Ты шутишь?! Там же волкари!
— И что?
Она в полном непонимании смотрела в глаза незнакомца и видела в них то же самое: непонимание. Этот странный тип действительно не видел в волкарях ничего особенного, и страх девушки перед этими свирепыми хищниками ему непонятен.
— Я не пойду туда, — всхлипнула Ольга и сжалась в ожидании выстрела.
— Почему?
— Это же самоубийство! Уж лучше ты меня сразу пристрели, чем они растерзают!
— Но ведь ты как-то попала в мой дом и унесла оттуда еду, верно? — резонно заметил незнакомец.
— Нас было трое и с оружием. Ты собираешься отбиться от них одной винтовкой?
— Мне жаль на них патронов, — голос был спокоен и бесстрастен, — а теперь иди. Волкари не опасны — я научил их обходить меня стороной. Шагай.
Ольга подчинилась, глотая слёзы.
Однако один волкарь им таки встретился, когда спустя несколько часов Ольга и её конвоир уже приближались к дому последнего.
Он выскочил из развалин маленького одноэтажного домика и оказался прямо в десяти метрах перед Ольгой — огромный, чёрный с проседью матёрый волкарь. В холке добрых полтора метра и минимум центнер живой массы. Очень голодной живой массы.
Девушка бросилась назад:
— Стреляй же! — закричала она, затем споткнулась и упала, растянувшись на снегу прямо перед странным сталкером.
— Зачем? — он шагнул вперёд, заслоняя Ольгу, в его руке матово поблёскивал устрашающего вида тесак. В длину сантиметров сорок и в ладонь шириной, клинок скорее напоминал древнеримский гладиус,
