успешных настольных игр была «Монополия». Все игры фокусируются на захвате миров, выборе партнера или убийствах. Но большинство
33-летних мужчин хотят все-таки захватить рынок, а если мечтают кого-то убить, то скорее всего своего босса. Их ровесницы только что завели первого или второго ребенка и интересуются развитием детей и соперничеством между родными братьями или сестрами. Неиспользованный потенциал человеческих переживаний огромен, и тем не менее создатели игр все еще работают на прыщавых подростков, забывая, чем живут их новые потребители.
Взрослые видеогеймеры имеют также огромное значение для рекламодателей. Растущая отрасль видеоигр, уже приносящая 10 миллиардов долларов, — серьезное маркетинговое предприятие. Хотя развлекательное программное обеспечение все еще небольшая индустрия по сравнению с телевидением, агентство «Нильсен», система телевизионных рейтингов которого на протяжении нескольких десятилетий помогала устанавливать цену на рекламные ролики, в 2006 году объявило, что разработает систему стандартизации рынка покупки и продажи рекламы в видеоиграх. В соответствии с тем, как маркетинг будет догонять реальность, в видеоиграх нужно ожидать рекламы не только мобильных телефонов и компакт- дисков DVD, но и автомобилей, и ипотеки.
В более широком плане взрослые геймеры заставляют задуматься об очередном размывании границ между взрослыми и детьми. Да, дети начинают заниматься сексом раньше, чем прежде, и называют взрослых по имени, однако взрослые все чаще смотрят мультфильмы («Симпсоны», «Король горы», «Южный парк»), ходят в семейные развлекательные центры, а теперь вот еще и играют в видеоигры. Когда взрослые сидят за компьютером или приставкой, они не работают, не читают и не занимаются благотворительной или общественной деятельностью, что было когда-то отличительной,чертой взрослого гражданина. На самом деле они живут в вымышленном обществе. Является ли это изоляцией или стремлением к расширению общения?
Я полагаю, что в общем и целом взрослые геймеры принесут больше пользы, чем вреда, ибо комфорт, который они испытывают в видеоиграх, переходит границы простого развлечения, смещаясь в область самообучения. Компьютерные игры — это новый рубеж формирования навыков и обучения, требующихся для того, чтобы справиться с новыми серьезными мировыми проблемами. Уже разработано следующее поколение видеоигр, названное Международным центром ученых имени Вудро Вильсона «серьезными играми», основанное на обучении и моделировании ответов на угрозы терроризма, предупреждения распространения заболеваний и мирного свержения диктаторов. Пожарные используют их для подготовки к борьбе с биохимическими катастрофами. Руководство университетов — для реформ в высшем образовании. Военные используют эти видеоигры для подготовки к сражениям. Когда ставки высоки, а время для принятия сложных решений ограничено, проигрывание вариантов может дать значительное конкурентное преимущество. Но только когда взрослые полностью освоят инструментарий и методы игры — в основном в свободное время, — только тогда школы, университеты и правительственные учреждения начнут их использовать.
Итак, то, что поначалу было пристрастием асоциальных подростков, стало новейшим способом обдумывания методов контртерроризма, обучения и ведения войны. Мы «играем» не потому, что слишком асоциальны, чтобы общаться, а потому, что способны воображать, планировать и практиковаться в решении крупнейших мировых проблем с помощью сценариев, разработанных программистами.
Новые любители классики
В Америке есть несколько групп, которые каждые пару десятилетий начинают оплакивать свою кончину. Филологи. Евреи. Высшая профессиональная бейсбольная лига. Они испытывают искреннюю и прочувствованную тревогу и всегда могут привести в доказательство статистические данные. Но очень часто эти группы находят новые, современные способы выживания — возможно, благодаря безотлагательным действиям новых приверженцев.
Последними жалобщиками являются представители классической музыки. Под горестные стенания о забвении Дебюсси и Пуччини пишутся десятки книг, блогов, статей и, конечно, проводится сбор пожертвований. Единственные настоящие любители классической музыки, как утверждают, — это старики, поэтому, если мы не примем решительных мер, классическая музыка умрет в течение жизни одного поколения.
В доказательство приводятся удручающие данные. С 2005 по 2006 год продажа компакт-дисков с классической музыкой в США упала на 15 процентов. В городах одна за другой закрываются радиостанции, передающие классику, и банкротятся профессиональные оркестры. Число сезонных абонементов на концерты падает. Программы музыкальных школ урезаны вдвое. А что делается с классической музыкой на телевидении? В цивилизованных странах, например в Великобритании, ее играют, а у нас нет. У нас 35 каналов «Эм-ти-ви», но если хочешь послушать классику, приходится смотреть записи концертов. Это печальное состояние дел, которое вполне может означать упадок нашей культуры.
Увы, реквием этот преждевременный. Популярность классической музыки растет, а не сокращается. А в последующие годы нужно ожидать, что она еще больше усилится.
Причиной тому эмпирические, демографические и культурные факторы. С эмпирической точки зрения пессимисты игнорируют некоторые ключевые цифры. В 2000—2001 годах было продано более 32 миллионов билетов на концерты, на 10 процентов больше, чем десять лет назад. Одновременно сократились продажи сезонных абонементов — например, на 5 процентов в Балтиморе, в то время как продажи разовых билетов возросли на 46 процентов. Это означает не только, что любители классической музыки, включая пенсионеров, чаще ходят на концерты, но и то, что их посещают больше людей, чем прежде. В экономике это называется ростом.
В 2000 году в США состоялось более 36 тысяч концертов классической музыки, это на 10 процентов больше, чем годом раньше, и на 45 процентов больше по сравнению с 1990 годом. Неужели 100 концертов в день означают упадок, тогда как в 1950-х (в период якобы расцвета классической музыки) оркестровые сезоны длились не больше восьми месяцев?
Доходы оркестров увеличиваются, частная филантропия поднялась на рекордный уровень, а по сравнению с 1992 годом число студентов, специализирующихся в музыке, возросло более чем вдвое. Кстати, в 2002 году Национальному центру статистики обучения пришлось добавить к стандартным специализациям (музыка, история музыки, музыкальное исполнение и теория музыки) три новых подвида классики: музыкальная педагогика, дирижирование и фортепьяно с органом.
Разве это можно назвать вымиранием?
Ниже привожу свою любимую контрстатистику. Согласно опросам Института Гэллапа, процент американских семей, где кто-то играет на том или ином музыкальном инструменте (54 процента), достиг своего максимума в 2003 году, когда проводился этот опрос. Возможно, что отчасти этот рост был обязан тому, что сегодня игре на пианино обучают не только непоседливых детей. Согласно данным Национальной ассоциации учителей музыки, самой быстрорастущей группой учеников игре на пианино являются люди в возрасте от 25 до 55 лет.
Но отложим в сторону цифры, доказывающие, что классическая музыка процветает, а не умирает, и рассмотрим ключевой довод пессимистов: продажи компакт-дисков и присутствие классической музыки на телевидении и радио. Мы придем к заключению, что он полностью несостоятелен. С точки зрения музыки самое место ей в Интернете. Очевидно, что в Интернете классическая музыка более популярна, чем в магазинах, даже если предположить, что ее типичный слушатель — это консервативный старик. В то время как в розничных магазинах классика составляет только 3 процента продаж на компакт-дисках, на сайте корпорации Apple iTunes ее продажи достигают 12 процентов.
Классическая музыка не только пережила исчезновение виниловых пластинок, но и привлекает другие типы слушателей.
Традиционный слушатель классической музыки был белым, пожилым, хорошо образованным человеком, часто с музыкальным образованием. Хотя нужно признать, что эта группа до сих пор представляет большую часть любителей классики в Интернете. Опрос посетителей сайтов
