всех пяти ярусов. Эдвард восторженно огляделся по сторонам, восхищаясь
размерами этой библиотеки.
«Странно, Катрин писала, что молния уничтожила витраж, там должна быть дыра, откуда он взялся снова? Да и библиотека в отличном состоянии, после описанного
в рукописи пожара здесь ничего не могло остаться. Что-то тут явно нечисто!
Может, Катрин все придумала, может, на самом деле здесь произошли совсем
другие события. Но зачем ей было придумывать все это, ведь она писала
рукопись не для массового чтения, ей некого было обманывать».
Эдвард продолжал усиленно спорить сам с собой, теряясь в догадках о
возможных событиях прошлого, но в это самое время, сам того не замечая, он
достал из кармана несколько камней-ключей и стал нервно крутить их в руках.
Как вдруг он услышал, что вокруг поднялся недовольный ропот сотни, а то и
тысячи слабых голосов, которые то шипели, то жалобно переговаривались между
собой. Эдд замер и беспомощно стал ходить вокруг одной точки, оглядываясь по
сторонам. Он никак не мог понять, откуда именно исходил этот звук, словно он
звучал из его собственной головы, он был везде, доводя Эдварда до исступления.
С каждой минутой голоса становились все громче и громче, теперь он мог явно
слышать, что все они звали его по имени, словно чего-то хотели от него. Он
закружился вокруг себя еще быстрее, бешено смотря в темные углы. Не силах
больше слышать душераздирающих тоскливых голосов, он изо всех сжал свои
уши ладонями и застонал. Его голова стала сильно болеть и кружиться, вместе с
этим он почувствовал ужасную тошноту. Не в силах больше стоять на ногах, он
медленно опустился на пол, опираясь одной рукой на него, а другой держась за
пульсирующую от боли голову.
«Хватит! Кто вы?» — вырвался, наконец, из Эдварда истерический вопль.
Голоса резко стихли, словно его крик напугал их, и отдалились. Где-то недалеко
Эдвард услышал какой-то шорох. Он быстро перевел туда взгляд, но там никого
не оказалось, но он ясно чувствовал чье-то присутствие, словно кто-то ходил по
библиотеке.
Вдруг раздался хлопок, и все помещение разом озарилось множеством горящих
факелов. От неожиданности и боли в глазах, Эдвард быстро зажмурился, прикрываясь рукой от яркого, как ему тогда казалось, света. В один миг вся
библиотека предстала перед его взором со всеми ее сводами и переходами.
«Как и описывала Катрин! Так четко она описала все это, словно я уже побывал
тут, — тяжело подымаясь на ноги, думал Эдд и смотрел по сторонам. — И это
странное явление. Как факелы могут так сразу загораться? Не иначе, как проделки
потусторонней силы!»
Но одно могло его только радовать: теперь у него был свет, много света. Он
быстро подошел к одному из старых факелов и вытащил его из заросшей
паутиной подставки. Крепко держа в руках огонь и надеясь, что это отпугнет
невидимых его глазу существ, явно находящихся где-то неподалеку, он стал
внимательно оглядываться по сторонам. На полу ему сразу бросилась в глаза
криво нарисованная мелом пентаграмма, словно руки того, кто рисовал ее, тряслись от волнения и страха. На концах стояли старые грязные колбы и сосуды, а в углу скромно лежала аккуратно сложенная одежда, с виду походившая на
какое-то старинное женское платьице.
Никаких сомнений не было — все это было доказательством того, что Катрин
действительно была здесь, она действительно участвовала в ритуале, иначе она
бы не смогла все так четко описать! Возможно, как и говорил Дункан, даже по
прошествии многих лет пережитое ею здесь не давало ей покоя, что-то или, может, даже кто-то продолжал беспокоить ее, воспоминания не давали ей спать, и
она решила поделиться этим с бумагой, ибо только та могла молча выслушать ее.
Разве могла бы девушка рассказать подобное кому-то? Ее бы сочли
