- Портрет? Ты точно уверен? Ведь камни все одноцветные?
- Т-так говорят.
- Ладно, так и запишем: колье. А ведь это наверняка очень дорогая вещь?
- Д-д-да, говорят, ч-ч-ч-что графу Т-т-твиду оно об-бошлось почти в г-годовой д-д-доход.
- О мой бог! Сколько же у нас тогда подозреваемых? Одних слуг здесь, в поместье, человек пятьдесят.
Нечеловеческим усилием Генри подавил порыв схватиться за голову.
- Н-н-нет, слуги т-тут ни при чем. Н-н-наверх, в комнаты, имеют д-доступ т-т-только горничные, эк-к- кономка и дворецкий. Т-т-ты же знаешь м-маму!
- Это хорошо, но все-таки не будем сбрасывать их со счетов. Вдруг подозреваемых нам не хватит?! Итак, с чем мы остаемся: лорд Лорд, леди Кларисса, Вилли, Фест, полковник с Дебби, Орландо, достопочтенный викарий, леди Агата и Диана. Вульфа вычеркнем – вряд ли он скажет что-то по существу... Из этого списка нас, в первую очередь, интересует Вилли – если это все-таки был лоскут от ее платья, Диана – если это был именно ее браслет, ценитель черного табака (скорее всего, полковник) и любитель шоколада. Викарий? Гм, это нужно уточнить. Ах, да, еще же есть горничные в количестве... скольких штук?
- Д-д-двух.
- Две горничные, дворецкий и экономка.
- И еще м-м-мы с т-тобой, - робко добавил Реджи.
Генри внимательно посмотрел на него:
- Да, голубчик, а у тебя-то самого алиби есть?
- Д-да, я н-н-ни на м-м-минуту не оставался в од-диночестве. Р-разве что ранним утром, еще д-до приезда гостей. А т-т-ты?
- Я? Только во время телефонного разговора, - быстро ответил Генри. – Да и тогда, скорее всего, кто-нибудь из слуг видел меня в холле. Ну что ж, приступим? Начнем с горничных.
- Добрый вечер, Бекки.
- С вашего позволения, я Бетти, милорд.
- О, ну да, конечно, прошу прощения. Скажите-ка мне, Бекки, что вы делали сегодня после ланча?
- Мы с Бекки до вечера убирались в спальнях на втором этаже. Но только я Бетти, милорд.
- Да-да, разумеется. Бетти... Значит, на втором этаже? Э-э-э... И вы не заметили ничего странного?
- Нет, милорд, ничего такого... Нет-нет, совсем ничего!
- Хм-м-м... Почему вы запнулись? Вы о чем-то хотели сказать?
- Б-б-бетти, т-т-ты что-то в-в-в-в-видела?
- Нет! То есть да, но я... Ох, милорд, я не могу! Пожалуйста, не спрашивайте меня!
- Бекки, почему вы плачете? Бекки? Немедленно прекратите рыдать и отвечайте на вопрос. Вы кого-то видели сегодня на втором этаже? Кого?
- Милорд, ну он же не мог! Он же звезда! Нам леди Кларисса столько всякого про него рассказывала! И про Призрака, и про этого, как его, Зефеса-а-а... А сегодня он так душевно рассказывал про эту Душечку- у-у-у!..
- Б-б-бетти, не п-п-плачь!
- Вот именно, Бекки! Устроили тут, понимаешь!.. Скажите нам нормальным английским языком, кого вы сегодня видели? Мистера Блоссома?
- Д-да. Он вы-выходил из комнаты леди Агаты около трех часов. Но это не он! Он же такой талантливый! Он же... как его... ну, который главный... Премьер, вот! Вы же ничего ему не сделаете, правда?
- Посмотрим, посмотрим. Спасибо, Бекки, вы свободны.
- Г-г-генри, на м-м-мистера Б-б-б-блоссома ведь н-не ук-к-к-казывает н-ни одна у-улика.
- Это еще ничего не значит, Реджи. Это еще ничего не значит...
- Здравствуйте, Бетти.
- Добрый вечер, милорд. Я прошу прощения, но меня зовут Бекки. Надеюсь, это не слишком тяжело запомнить?
- Д-да, разумеется.
- Б-б-бекки, в-вы сегодня не з-заметили н-ничего н-н-н... н-н-н-н..
- Нового?
- Д-да нет же! Н-н-н-...
- Ненужного?
- Н-не то. Н-н-н-н... н-н-н...
- Ох, Реджи, ради Бога! Бетти, не заметили ли вы сегодня чего-то нормального? Тьфу, то есть ненормального?
- В этом доме? Это, конечно, не мое дело, милорд, но с тех пор, как сюда съехалась вся эта орава – нет-нет, я ни в коем случае не имела в виду лично вас, милорд, – в доме не осталось ни одного нормального человека. Все словно с ума посходили – шепчутся по углам, перемигиваются, бегают за чужими женами. Когда мы с хозяйкой жили в Йоркшире, ничего подобного не было!
- Это вы о ком, Бекки?
- Да о мистере Фест-Вудстоке, милорд. Совсем срам потерял! Бегает за этой полковничьей женой как собачонка. Я даже слышала, как он предлагал ей сбежать! Золотые горы ей сулил! Еще немного подождать надо, говорит, и я тебя озолочу. Боже мой, бедная молодая хозяйка, если бы она только знала! А у этой профурсетки губа не дура, прости Господи, ей подавай кого получше! Она на мистера Блоссома глаз положила. Стыд-то какой! А еще замужняя женщина! И туда же – передай, говорит, записку, только чтобы никто не видел. И еще шиллинг мне сует! А я порядочная женщина! И, видит Бог, потворствовать греху не собираюсь!
- А-а-а... записка эта сейчас при вас?
- Да, милорд, конечно. Я ее хотела после ужина вернуть этой бесстыднице. И деньги хотела вернуть, ибо сказано в Библии...
- Да-да, спасибо, мы знаем. Не могли бы вы отдать мне эту записку?
- Ой, не знаю, милорд, как-то это...
- Д-д-давайте, Бекки!
- Вот, возьмите. И вовсе незачем так кричать.
- Спасибо, вы свободны, Бекки. Хотя нет, постойте. Скажите, что вы делали сегодня после ленча?
- Мы с Бетти работали наверху, милорд. Убирали в спальнях.
- И она ни разу не отлучалась?
- Нет, милорд, что вы. У нас все строго проверяется хозяйкой, я бы ей не позволила отлынивать.
- Ну надо же, какие интересные открываются подробности счастливой семейной жизни...
- Б-б-б-бедная В-в-вилли! Э-э-этот н-негодяй Берти ее н-не ст-т-т... н-не ст-т..
- Не стоит? Да-да, разумеется... Но давай-ка пока посмотрим, что в этой записке. «Орландо, дорогой мой! Каждый день я жалею о тех словах, которые сказала в пылу ссоры. Прошу тебя, давай забудем былое и начнем новую жизнь вдали от серых будней и опостылевшего мне мужа. Поверь, я любила, люблю и буду любить только тебя. О деньгах не беспокойся, я все устрою. P.S. Не отправиться ли нам в Париж? Уверена, твой талант заблистает там еще ярче, любимый! Навеки твоя, Дебби». М-да, ситуация становится все
