вообще отправились в Вест-Индию с таким человеком, как Дюпон? Он охотник, а вы – леди.
– Он заставил меня, Джон. Просто заставил… Я не хочу о нем вспоминать! – Моник вручила мне зеркало и принялась причесываться. – Этот странный Мерфи спросил меня сегодня, какого цвета у меня глаза. Разве это не заметно, Джон?
– Говорят, что глаза у вас иногда разного цвета, – признался я. – Не знаю, почему, я не замечал. Вот у Дюпона – да, один голубой, а другой зеленый.
– Верно. – Моник о чем-то задумалась, рассматривая себя в зеркало. – А что матросы говорили о его привычке брать в руку предметы и слушать их с закрытыми глазами?
– Да ничего. Кто-то, вроде бы, болтал, что это колдовство. Он ведь часто угадывал, откуда те или иные вещи.
– Колдун, – согласилась Моник. – Именно так, Джон. И я счастлива, что он далеко и с каждой минутой все дальше.
– Он тоже может отправиться на Тортугу! – напомнил я.
– Ну, я не собираюсь там долго задерживаться. Мы что-нибудь придумаем, верно? А сейчас дай-ка мне какую-нибудь твою вещь. Все равно какую.
Я растерялся и тогда Моник, рассмеявшись, вытащила из ножен на моем поясе дедов нож. Потом она достала из кармана какую-то фигурку на цепочке, зажала ее в кулаке и зажмурилась. Я, ничего не понимая, молча наблюдал. Спустя минуту она раздраженно вернула мне нож и бросила на столик фигурку. Теперь я смог рассмотреть дельфина, сделанного из какого-то легкого, серебристого металла.
– Что это?
– Талисман. Мне подарила его незнакомка, когда я как-то раз возвращалась из церкви. Это случилось в далеко-далекой стране. – Моник снова взяла дельфина, погладила пальцем его спинку. – Она сказала, что он принесет мне удачу. Я была маленькая и поверила. Только все это чушь! Я подумала было, что дельфин немного похож на ту лягушку, что Дюпон вечно таскает на шее. Мне всегда казалось, что его гадания по вещам как-то связаны с этой языческой безделушкой, а сейчас мне вздумалось проверить. Не знаю, что с лягушкой, но мой дельфин – просто смешная игрушка.
Она подняла на меня глаза и я оторопел – ее правый глаз стал зеленым, да и из левого ушла часть небесной синевы. Моник не заметила моего удивления и, небрежно убрав в ящичек дельфина, отправилась переодеваться. Как только она скрылась, я, сам стыдясь своего поступка, открыл ящик и взял дельфина в руки. То ли мне показалось, то ли я вдруг ощутил едва заметное покалывание в пальцах. Мне даже почудилось, что фигурка слегка шевелится на моей ладони. Отчего-то вспомнился сон о моем разговоре с прозрачным человеком. Я посмотрел в зеркало, которое положил на стол, и сперва не заметил ничего особенного. Однако минуту спустя в моем правом глазе стал явственно проявляться зеленый отблеск. Испугавшись, я поскорее убрал дельфина и побежал умываться, будто мог смыть с себя это колдовство. Поговорить с Моник о странном свойстве дельфина я отчего-то сразу не решился, а вскоре мы уже вошли в гавань Тортуги и мне стало не до того.
У причала стояли пять кораблей, и на грот-мачте каждого красовался черный флаг. Когда мы проходили мимо, пираты приветственно махали нам шляпами, Кристин, вставшая за штурвал, важно им отвечала. Бухта и в самом деле была очень удобной, а крепость, или скорее форт, выстроенный Ле Вассером, надежно защищал ее батареями пушек. Форт стоял высоко на скале и захватить его, по всей видимости, было делом непростым.
Мы пришвартовались рядом с трехмачтовым барком «Аллигатор» и вскоре к нам подошли представители губернатора. Они сперва не хотели верить, что Кристин – капитан нашего брига, но потом один из них узнал Мерфи.
– Ты ли это, старина! – закричал он и старые пираты обнялись. – Объясни же мне, Черный Мерфи, что тут происходит?
– Ты же слышал: Кристин – наш капитан. Кстати, полностью ее зовут Кристин Ван Дер Вельде.
Это имя произвело на людей губернатора глубокое впечатление: они тут же сняли шляпы и раскланялись. Кристин, смешно важничая, провела их по кораблю и показала груз. Они тут же сговорились и о получении десятины Ле Вассера, и о продаже остального груза. Сделку было решено заключить попозже, и гости отбыли. Возле корабля к тому времени уже столпились человек тридцать зевак, среди которых я видел и негров, и даже индейцев.
– Никого не пускать! – приказала Кристин двум матросам, которых выбрала вахтенными. – Чуть что – стреляйте, это наш корабль! Остальные – делайте что хотите, а мне нужно нанести визит губернатору. Джек, ты со мной?
– Конечно, капитан! Хоть я и стар уже ползать по горам… – Мерфи, кряхтя, сошел на берег по трапу. – И вот еще: помните, это Тортуга. Кабаки тут есть вполне приличные, а вот приличного народу в них немного. Держитесь за карманы и не дайте никому пощекотать вам ребра ножом.
– Капитан, вы позволите и мне пойти к губернатору? – обратилась к Кристин Моник. – Мне было бы очень интересно.
– Интересно? – Кристин смерила взглядом Моник, одевшую лучшее платье и выглядевшую просто сногсшибательно. – Забавные у вас, леди, интересы. Впрочем, мне наплевать – губернатор сам решает, кого к себе пускать, а кого нет.
Я, конечно, обещал Моник, что буду ей сопутствовать. Мне было любопытно взглянуть на этого жадного, но смелого человека, осмелившегося бросить вызов всем королям сразу. Пошел с нами, конечно же, и Роберт, хотя в последние дни он пребывал в унынии. Кристин, став капитаном, вовсе перестала обращать на него внимание. Мне казалось, что это ее очередная игра, но Роб очень переживал.
Дорога и правда оказалась непростой – мы долго поднимались в скалы по узкой тропе. Цитадель находилась в стороне от поселка, и лишь однажды навстречу нам попались две босоногие дамы с весьма смуглым оттенком кожи. Завидев нас, женщины остановились и началось какое-то безобразие: они показывали на нас пальцами, едва ли не катались по земле со смеху, и лишь подойдя ближе я понял, что обе совершенно пьяны. Кристин отвесила одной из дам препорядочный пинок, чтобы освободить дорогу, и мы пошли дальше. Поскольку шли веселые дамы из крепости, то у меня стало складываться не лучшее впечатление об окружении Ле Вассера.
Я оказался прав – возле самых стен укрепления мы встретили еще нескольких пьяных, мужчин и женщин. Они громко ссорились с двумя крепкими парнями, вооруженными до зубов. Насколько я понял, это были охранники Ле Вассера, выставившими надоевших гостей вон. Я оглянулся вниз и увидел с высоты всю бухту и поселок. Даже мне, ничего не понимающему в фортификациях, сразу стало ясно, что крепость построена с большим талантом. Более того, батареи форта могли легко обстреливать единственную ведущую к нему дорогу. Мерфи, заметив мой взгляд, добавил:
– В форте есть источник воды, а в глубокой сухой пещере хранится достаточно пороха, чтобы не пустить сюда целую армию. Но и это еще не все – смотрите туда.
Возле охранников, прежде не замеченная мной, покачивалась веревочная лестница, ведущая на самый верх горы.
– Так значит, это не шутка! – вдруг воскликнула Кристин. – Смотрите, что придумал, хитрец – попасть в его дом, прозванный «Голубятней», можно только по веревочной лестнице!
– А вы еще кто такие? – обратился к нам один из охранников.
– С той «Устрицы», что вошла в гавань час назад?
– Я капитан этого брига! Меня зовут Кристин Ван Дер Вельде. Кстати, что слышно о моем папаше?
– Да вроде ждем со дня на день… – охранники переглянулись.
– Он всем говорит, ты живешь в Лондоне.
– Это в прошлом! – отмахнулась Кристин. – Я могу посетить губернатора, чтобы выразить свою признательность?
– Ле Вассер не позволяет входить в цитадель с оружием. Правило для всех! – охранники стали строже. – Если согласны – думаю, он будет рад вас видеть.
– Правила есть правила! – Кристин отдала им пистолеты и шпагу, то же пришлось сделать и нам. – Леди Моник, а вы сумеете подняться по этой лестнице? Хотя Джон, конечно, подержит ее снизу – и вам будет удобнее карабкаться, и ему интересно. Я о ваших туфельках, конечно!
Моник, фыркнув, вдруг схватилась за свисавшую из цитадели лестницу и ловко полезла по ней вверх.
