— А у меня тринадцать! — после чего подскочил к бару и налил себе полный стакан коньяка. На мгновение его взгляд задержался на поблескивавших стволами ружьях, как будто в этом было спасение.
Грынич взял пакет и стал неторопливо складывать в него деньги. Взгляд, брошенный в угол, где стояли ружья, он заметил.
— Совершенно не понимаю, как это случилось... Уверяю вас, что я не хотел... Нелепость какая-то...— растерянно бормотал он.
И в этот момент он услышал за своей спиной голос таксиста. Грынич еле сдержал вздох облегчения. Безумный замысел Микуна стал нереальным, хотя с проигрышем он, разумеется, не согласился и потребовал реванша. Грынич обещал.
Все это было прошлой ночью. Сегодня они условились встретиться в пять вечера. Он понимал, что какой-то сюрприз к этой встрече кондитер подготовит, а если его заготовки окажутся неудачными, может схватиться за оружие. Самым разумным выходом из создавшейся ситуации было бы расстаться «по- английски», не прощаясь, то есть потихоньку уехать. Но это означало бы, что он струсил, убежал. Петр Грынич — Великий Шу так поступить не мог. Кто виноват, что обстоятельства вынудили его вновь стать Великим Шу?
Часы на костеле пробили час дня, и туг раздался стук в дверь.
— Одну минуточку! — крикнул он и убрал все со стола, а клочки нарезанной бумаги выбросил в корзину. Целлофановый пакет с деньгами он небрежно швырнул на кровать, выложил на стол две колоды карт, купленные в гостиничном киоске, и рядом с ними отдельное издание работы Иммануила Канта «Критика чистого разума».
После чего распахнул дверь.
— Пожалуйста, Юрек, заходите.
Юрек Гамблерский неуверенно вошел и осмотрелся.
— Вы держите это вот так?! — он вытаращил глаза на лежащий на кровати пакет.
Грынич пожал плечами.
— А где мне их держать? Да вы садитесь.
Юрек присел. Перед ним лежали карты.
Только вот те ли? Он старался это как-нибудь незаметно определить.
— Что вас там так заинтересовало? — спросил Грынич, доставая из шкафа свой пиджак.
Юрек покраснел, как школьник, пойманный учителем во время прогула уроков, но туг же нашелся.
— Кант! — сказал он с глуповатой улыбкой.
— Кант! — подтвердил Грынич.— Иммануил Кант, великий отшельник. Знаете, у меня однажды оказалось очень много свободного времени и я часто его читал и перечитывал. Это был настоящий мудрец. Вы о нем такого же мнения?
— Да-да,— неопределенно буркнул Юрек и кивнул на карты: — Вот этими будем играть?
Грынич подошел к кровати, достал из пакета пачку денег и положил перед собой.
— Как бы все не проиграть,— пояснил он с опаской.
— Хо-хо-хо! — грохнул Юрек, ловко тасуя карты.
На этот раз Петр Грынич никого из себя не изображал. Парень ему был нужен, поэтому обыграть его следовало быстро и безжалостно.
На столе лежала «пулька» в несколько десятков тысяч. У Юрека же остались лишь жалкие бумажки. Сдавал Грынич. Молодой любитель покера купил две карты и получил комбинацию «фул макс» — три туза и два короля. Петр прикупил три карты.
Юрек пододвинул к «пульке» остатки своих денег и с надеждой посмотрел на партнера. Тот хмыкнул:
— Вы же понимаете, Юрек, что я мог бы дать под вас еще столько же не вскрывая и вам бы нечем было продолжить игру.
Юрек похолодел.
— Но я этого, разумеется, не сделаю. Я только вас проверю.
Юрек с облегчением разложил свою «картинную галерею»:
— Фул макс!
Однако Грынич взглянул на эту красоту как-то уж совсем равнодушно и наставительно произнес:
— Не везет вам сегодня, Юрек. Не ваш день.
Юрек тупо уставился в четыре раскрытые семерки.
Не прошло и четверти часа, а он уже проиграл все. Приезжий складывал выигранные пачки, ему же оставалось только поблагодарить и уйти. Больше делать было нечего. Но он продолжал сидеть как в столбняке, не понимая, что же произошло. Если бы пятнадцать минут назад ему кто-то сказал, что, войдя сюда, он тут же все проиграет, Юрек поднял бы его на смех. И тем не менее он проиграл. Проиграл, хотя они играли им же самим помеченными картами.
Грынич разложил в руке веером пять бумажек по тысяче злотых, как пять карт.
— Ты хоть знаешь, почему ты проиграл?
Юрек засопел и пожал плечами.
— Везло вам. Карта шла.
— Нет. Ты проиграл, потому что играл вот в это,— он пошелестел купюрами.
— Мы в покер играли, — промямлил Юрек.
— Я — да. Я играл в покер. А ты играл в деньги. Вот они тебя и ослепили.
— В покер играют на деньги, — мрачно возразил Юрек.
— И на деньги тоже, — согласился Грынич.— Но прежде всего играют в карты. Сначала нужно выиграть в карты, тогда можно выиграть и деньги.
— Так это то же самое.
Грынич презрительно покачал головой и шлепнул по столу толстой пачкой.
— Вот почему ты проиграл.
— Я проиграл потому, что вам везло! — раздраженно крикнул Юрек.
— Везло? Но ведь можно и сделать так, чтобы везло. Покер — это искусство обмана. Мы играли на равных: ты обманывал, я обманывал. Выиграл тот, кто делал это лучше.
— Я обманывал? — Юрек задохнулся от негодования.
Грынич расплылся в улыбке. Взял со стола, карты и поднес их к глазам.
— Помеченные бритвой карты хороши для твоих таксистов. Но уже Микун кабил бы тебе за это морду.
Юрек съежился, как побитая собачонка.
— Вы все знали, — прошептал он.
— Если бы ты играл в карты, ты бы заметил, что я знаю.
Юрек, понурившись, постоял еще немного и шагнул к двери.
— Подожди! — Грынич двинул по столу в сторону Юрека пачку денег — все, что тот проиграл.— Забирай!
Юрек постоял, переминаясь с ноги на ногу, потом неуверенно, боком подошел к столу и проткнул руку, будто собирался украсть в храме святыню.
— Бери, бери. А потом я тебе покажу, может быть, как организовать счастье.
Юрек схватил деньги. Чувство унижения сменилось застилавшей глаза яростью. Он почти на ощупь нашел дверную ручку и рванул на себя.
— К пяти. Не забудь, — бросил вдогонку Грынич.
Юрек обернулся, хотел что-то сказать, но душившие слезы помешали. Он с силой хлопнул дверью. Грынич удовлетворенно усмехнулся, взял целлофановый пакет и вернулся к прерванной работе. В его распоряжении оставалось три часа.
В пятнадцать тридцать Микун сидел в своем «мерседесе» на привокзальной площади в ожидании
