— Ниночка, Татьяна умерла от сердечного приступа — Серая Тень ни при чём. Тем, кто Её не видит, Серая Тень навредить не может. Во всяком случае — напрямую. Жаль, конечно, что ты вчера утром не рассказала мне о Татьянином ночном кошмаре — при некоторых сердечных заболеваниях такие кошмары являются характерным сопутствующим симптомом — возможно, как врач… хотя — вряд ли! — сообразив, что высказанное предположение не только не уменьшит, а напротив укрепит в девушке чувство вины, сестра Евдокия постаралась исправить свою ошибку, — Татьянино заболевание наверняка было диагностировать непросто, и без анализов, без приборов ничего бы я вчера не определила, и ночью она всё равно бы умерла. Так что, Ниночка, не бери себе в голову — в Таниной смерти ты нисколько не виновата. Другое дело… — монахиня запнулась, ей не хотелось вновь пугать успокоившуюся девушку, но ввиду сложившегося положения нельзя было откладывать назревший разговор, — ненавистники, лживики и страдальники. Вообще — низшие сущности трансцендентного мира. Удивительно, что Татьяна смогла их увидеть во сне — обычно они открываются не так. Впрочем… если бы она сразу же не рассказала тебе о привидевшемся ей кошмаре, то напрочь забыла бы 'красных кровавиков', 'гнойных желтяков' и 'бледных спирохет'. Для неё эти низшие сущности не представляли опасности. Другое дело — для тебя. Нет, сами по себе они не опасны и для тебя, но вот в сочетании с Серой Тенью… понимаешь, Ниночка… только не слишком пугайся, я рядом, и вместе мы что-нибудь да придумаем! Видимо, за время своего существования человечество накопило столько отрицательных эмоций, что трансцендентный мир их уже не вмещает, и последние лет десять, а может, и больше они всё чаще обретают инобытие в нашей яви, так сказать, материализуются в земном мире. Особенно — в России. В Москве. Хотя в Питере — тоже часто. Во всех крупных городах. Так вот… — не зная, как продолжить разговор, чтобы не чересчур испугать девушку, монахиня взяла паузу, которую Ниночка тут же заполнила.
— Сестра, Евдокия, вы хотите сказать, что эта нечисть может меня задушить во сне? Ну — как Таню?
Девушка не приняла версию сердечного приступа, но другой у сестры Евдокии не было, а позволить Ниночке погрузиться в пучину 'народной' мистики монахиня не могла, и посему продолжила наставать на этой — 'материалистической'.
— Ниночка, я всё-таки врач со стажем, несколько лет работала на скорой помощи, так что поверь мне: Таня умерла от сердечного приступа. Да, я пока не знаю, какое конкретно у неё было заболевание, это покажет вскрытие, но, что от сердечного приступа — здесь никаких сомнений. Что же касается трансцендентных сущностей, — стараясь быть предельно точной и в то же время деликатной, сестра Евдокия замедлила речь, — напрямую, подчёркиваю, напрямую они не угрожают земному бытию человека. Во всяком случае — не угрожали до сих пор. К сожалению, кроме того, что они являются неким сгущением отрицательных человеческих эмоций, мы ничего не знаем об их истинной природе. И всё же, Ниночка, надеюсь, ты понимаешь…
…Ниночка поняла монахиню по-своему: сестра Евдокия явно темнит, наверняка знает гораздо больше, чем сочла нужным сообщить ей, и неважно связана ли бывшая врач скорой помощи с нечистой силой или с подпольными торговцами человеческими органами, или с иной тайной могущественной организацией — из странноприимного дома необходимо бежать без оглядки! Немедленно, не откладывая до ночи! Да, легко сказать… однажды она уже убежала из 'гостиницы' 'Дюймовочка'… и?
— Ниночка, я знаю, о чём ты думаешь, — разгадав нехитрые мысли девушки, сестра Евдокия постаралась удержать её от легкомысленного поступка, — и попробую тебе помочь. Хотя в отношении меня ты не права, но разубеждать не буду — это сейчас не главное. Тебе действительно надо как можно быстрее уехать из Москвы, но до завтра ничего не получится. Даже — с помощью Анны Владимировны. И потом, Ниночка, если ты мне немного поможешь, буду очень признательна… Понимаешь… Серая Тень. Она стала являться недавно, видят Её очень немногие, и нет никаких мало-мальски правдоподобных догадок, что Она из себя представляет. Вот ты высказала предположение, что Серая Тень задушила Татьяну, я с тобой не согласилась, хотя, как оно обстоит в действительности…
— Задушила, сестра Евдокия! Я в этом уверена. Её необходимо остановить. Или изгнать. И я вам обязательно помогу. Задержусь здесь не на одну ночь, а насколько надо.
Как ни странно, признание монахиней своей слабости и обращение за помощью к ней, двадцатилетней девчонке, рассеяло все Ниночкины подозрения и разбудило в её душе такие внутренние силы, что в данный момент девушка не боялась ни чёрта, ни торговцев человеческими органами, ни даже юнцов из 'Гусарского Эскадрона'.
Довольная, что в разговоре с Ниночкой она нашла верный тон и смогла успокоить девушку, монахиня проводила её в палату, наказав быть крайне внимательной и осторожной — загадочная природа Серой Тени не оставляла места небрежности и легкомыслию. Вернувшись в кабинет, сестра Евдокия первым делом позвонила знакомому патологоанатому — вскрытие тела Татьяны требовалось провести как можно быстрей: уверяя Ниночку и других девушек, что Таня умерла от острой сердечной недостаточности, сама монахиня отнюдь не была уверена в этом. У скончавшейся в странноприимном доме два месяца назад Ирины вскрытие так и не выявило причину смерти.
В палате Ниночку встретили настороженно-вопрошающие взгляды большинства сотоварок, но скоро подоспел завтрак, после которого Вероника решительно заявила: хватит, девчонки! Нина не виновата, что оказалась тринадцатой. И вообще: к чёрту эту дешёвую мистику. Вы лучше посмотрите на неё — на Нинке же до сих пор нет лица! Если бы не синяки — она бы выглядела бледнее смерти.
Веронику поддержала Галина, и уже к обеду рассеялось недоброе внимание к Ниночкиной особе, а когда из палаты вынесли тринадцатую койку — ту, на которой умерла Татьяна — новенькую стали рассматривать как старожилку, наделив её соответствующими правами. В первую очередь — правом посылать к чёрту всех, проявляющих нездоровое любопытство.
После ужина Ниночкина решимость стала ослабевать: ах, ну зачем она дала сестре Евдокии такое опрометчивое обещание? Дьяволоборка, видите ли! Вот погоди, 'воительница', в десять вечера в палате погасят свет — небось, сразу затрясутся поджилки? Конечно, сегодняшнюю ночь ей так и так предстояло провести в странноприимном доме, но уже завтра можно было надеяться уехать в Святогорск. А теперь? После данного обещания? Рассматривая в одолженное у Галины зеркальце всё разрастающуюся Серую Тень, Ниночка всё сильнее трепетала в ожидании отбоя — времени, когда погасят свет.
Сестра Евдокия тоже не ждала ничего хорошего от наступающей ночи: днём знакомый патологоанатом произвёл вскрытие Татьяниного тела и как ни старался, но не смог обнаружить причину смерти — впечатление, что у девушки ни с того ни с сего остановилось совершенно здоровое сердце. Конечно, существовали яды, которые могли дать такую картину, и патологоанатом отправил в лабораторию образцы тканей для необходимых анализов, но ни он, ни тем более сестра Евдокия не верили в анонимного отравителя — не тот случай. И сейчас, в ожидании ночи, монахиня укоряла себя за то, что вовлекла Ниночку в крайне опасное предприятие. Да, по прежним наблюдениям сестры Евдокии, Серая Тень, соприкасаясь с человеком, не причиняла ему вреда, однако Ниночка показала, что накануне Татьяниной смерти выползшая из-под кровати Тень потянулась к лицу спящей девушки. Это что — случайное совпадение? А рассказ самой Татьяны о привидевшемся ей страшном сне — когда будто бы низшие трансцендентные сущности высасывали из неё жизнь? Чего ни практически, ни теоретически просто не могло быть! Или — могло?
За полчаса до отбоя Ниночка не выдержала нарастающего напряжения и, выйдя из палаты, потихонечку скользнула в кабинет сестры Евдокии — поделиться своим страхом. Узнав от девушки, что видимое только в зеркале серое пятно на стене палаты неуклонно разрастается, монахиня задумалась: в отличие от Ниночки, она это пятно видела впрямую и не могла отождествить его ни с одной из знакомых разновидностей Серой Тени — определённо, это нечто новое. Опасное? Как знать… ведь Татьяна отчего-то умерла, что-то её убило… что? И как быть с Ниночкой? Предложить ей переночевать на кушетке в её кабинете? Ага! Где-где, а в её кабинете девушке, у которой только-только открылось трансбинокулярное зрение, находится в сто раз опаснее, чем в палате!
Успокоив Ниночку тем, что сегодня она не уйдёт из странноприимного дома в расположенную в другом корпусе келью, а останется ночевать здесь во врачебном кабинете, сестра Евдокия угостила девушку кофе с пирожным и, пожелав ей спокойной ночи, наказала в случае любой реальной или померещившейся угрозы бежать в этот кабинет и, не стесняясь, будить её. Конечно, было бы надёжнее самой монахине лечь в общей палате, но сразу после Татьяниной смерти вновь вносить туда роковую тринадцатую койку… все
