Нити вздрогнули — это просочился сквозь ловушку Древний, а следом за ним ринулся Ксиль, наполовину ослепший от близости «бездны».
Меня едва не вывернуло на пол от жуткого тянущего ощущение, от невыразимого соблазна прыгнуть в этот хаос. Я видела, как нити уходят в его глубину — не растворяются, а просто отправляются в какое-то иное место. Почти физически ощущала, что «бездне» совсем немного не хватает для того, чтобы стать полноценным порталом, работающим в обе стороны…
От пощечины у меня заболела рука, а у Ками на щеке появилось красное пятно.
— Убирайся отсюда! — я едва не сорвала голос, но лисенок наконец осознал, где он и что происходит. И испугался.
— Но я… — начал он — и не успел закончить.
Древний не стал ждать, пока мы наговоримся.
Я дернула за нити, наполняя их тьмой, светом — чем угодно, лишь бы остановить его. Ками метнулся в сторону, сжимаясь в комок… и влетел в марево «бездны». Что-то полыхнуло… И я едва не задохнулась, осознав, что Ками здесь нет.
Ни рядом со мной.
Ни в этом зале.
Ни вообще в городе.
Наверное, что-то сдвинулось у меня в голове, потому что вместо того, чтобы ударить нитями, я приказала живому серебру стать лезвием — и ткнула себе в горло.
Темная кровь, послушная магии, превратилась в едкую взвесь и разлетелась во все стороны — на своих и на чужих, на «бездну», на Древнего…
Кажется, я смеялась, стоя среди оплавленных камней в распадающихся доспехах. А потом отключилась.
Просыпаться было больно. Очень. Один раз в детстве я упала с большой высоты и переломала кучу костей. Тогда, после того, как наложили исцеляющие заклинания, но еще до прихода Дэриэлла точно так же ныло все тело. А сейчас вдобавок голова раскалывалась — откат после использования магии.
От попытки открыть глаза стало еще хуже. Я жалобно застонала.
— Тише, тише, — тут же легла на лоб прохладная рука целителя. — Не двигайся пока. Я скоро закончу. Это потеря крови и перенапряжение — жить будешь…
Я послушно расслабилась. Ладонь огладила мой лоб, притупляя боль. Мне стало полегче. Я даже поняла, что лежу в кровати, что простыни слегка влажные — наверное, от испарины.
А вокруг царит мягкий полумрак. И можно даже попытаться вновь открыть глаза.
— Дэйр… — из горла вырвался даже не хрип — сип. Сорвала связки. Ну, не беда, это лечится элементарно… — Как все закончилось?
Целитель откинул простыню и осторожно провел руками вдоль энергетических потоков, видимых только ему. С каждым мгновением становилось легче, хотя слабость никуда не уходила.
— Дэйр?
— Тише, Нэй. Не отвлекай меня. Расслабься.
Мне ничего не оставалось делать, кроме как послушаться его.
В принципе, кое-какие выводы я могла сделать и сама. Мы в гостинице, Дэриэлл занимается моим лечением — значит, с инквизиторами все-таки разделались. Осталось только узнать, с какими потерями… кроме Ками.
О, боги, Ками…
Я прерывисто вздохнула, давя всхлип. Идиот мелкий, куда же его понесло…
— Ну, ну, успокойся, Нэй… Все хорошо… Тебе просто надо поспать…
— Нет!
— Не спорь, Нэй. Хорошая девочка…
Забытье нахлынуло, как приливная волна — неотвратимо и необоримо.
А когда я очнулась в следующий раз, в комнате было светло. Боль куда-то подевалась, оставив только напоминание — тянущую слабость и слегка ноющие кости. За окном раздражающе орали какие-то птицы. Пахло океаном.
На стуле у изголовья моей кровати сидел Ксиль — растрепанный, в шортах и яркой футболке.
— Проснулась, — расцвел он улыбкой.
И пересел на кровать.
Я зажмурилась, чувствуя, как прогибается матрас по обе стороны от моей головы, а потом ощутила чужое дыхание на своих губах и легкое прикосновение.
— У меня изо рта плохо пахнет, — шепнула я затравленно, когда Ксиль отстранился.
— Я не заметил, — усмехнулся он. Я почувствовала себя смущенной и счастливой одновременно. — А вот поесть бы тебе не мешало. Подожди, я Дэриэлла позову. Он хотел какой-то бульон приготовить…
— Погоди, — мой оклик остановил его уже в дверях. Ксиль обернулся, слегка щурясь от солнечного света. — Чем все закончилось?
Максимилиан оперся спиной на дверной косяк, задумчиво рассматривая потолок.
— Хорошо, — произнес князь после заминки. — Ты разрушила «бездну», серьезно ранила Древнего — мы с Эне его в два счета добили. Дэриэлл в это время пытался вытянуть тебя с того света. Говорит, что еще минута, и это было бы затруднительно. В целом, с нашей стороны шестеро погибших, пострадали почти все, а вот из инквизиторов не ушел никто. Ну, конечно, пришлось что-то делать с человеческой полицией… Кажется, происшествие представили, как теракт, а на месте крысиного логова теперь воронка. Н-да, неплохо они огрызнулись напоследок…
«А Ками?» — хотела спросить я, но замялась, а когда решилась — Ксиля уже не было.
Вскоре появился Дэриэлл с чашкой бульона. Я, как послушная девочка, послушно выпила все до капли. Глаза щипало, но вряд ли от пара.
А потом вдруг вернулся Максимилиан — с сумасшедшей улыбкой и с телефоном в руке.
— Это тебя, — осторожно вручил он мне мобильный. Я поднесла его к уху.
— Алло, — голос у меня опять сел.
На том конце виновато засопели. Глазам стало горячо и мокро. А потом в трубку промямлили:
— Привет… Спасибо за сережку. Классно сработало. Зачет.
— Дурак, — я закусила губу.
Трубка обижено замолчала. А потом вздохнула:
— Ну, дурак, что теперь, вешаться, что ли… Кстати. А где тут у вас туалет?
Меня разобрало веселье. Я выронила телефон и уткнулась в подушку, всхлипывая — уже от смеха.
Бездна. Вот ведь правда, идиотам везет…
…А где-то рядом Максимилиан терпеливо объяснял глупому лисенку, что туалет находится за домом, в отдельной будочке.
— Да, да, Ками, именно там. Видишь — на дверке окошко в виде сердечка?
Глава 11. Серьезное и несерьезное
Максимилиан все-таки сдержал обещание.
Конечно, до конца войны было еще далеко, но сейчас, после битвы, едва не обернувшейся бойней, мы остро нуждались в передышке. Хотя бы в короткой. В первую очередь, разумеется, я разобралась с неотложными делами — пристроила Ками благодаря помощи Феникс, переворошила поредевшие запасы амулетов… Но потом желание расслабиться и ненадолго выкинуть из головы все войны и интриги стало необоримым. Пожалуй, держалась я только на том чувстве обязанности, которое заставляет студентов
