Джек услышал звук рвущейся бумаги.
– Как думаешь, твоим родителям понравится?
– Вот это да, мисс Крессида! Ну в точности я! Я и не знал, что тоже получусь. Думал – только старина Огненный. Что ж вы мне ничего не сказали?
Крессида засмеялась.
– Тогда бы у тебя был неестественный вид.
– Отпустить Огненного, мисс?
– Сначала я уберу альбом. Все в порядке. Ах, ты, большой слюнявый дурачок!
Джек заглянул в стойло и увидел Дэнни Клинтона, который держал в руке лист бумаги. А Крессида сидела на перевернутом ведре и кормила сахаром его любимую верховую лошадь.
– Доброе утро, мистер Джек, – тоненьким голоском выкрикнул Дэнни.
У Крессиды вырвалось слабое «ох», и она обернулась. Огненный зажевал быстрее и стал толкать девушку, требуя еще сахара.
– Привет, Дэнни, – ответил Джек, входя в стойло. Повернувшись к Крессиде, он сказал: – Вот вы где, моя дорогая. Ваш отец беспокоится.
Она удивленно подняла брови, услыхав явную ложь.
– В самом деле? Это произошло до или после того, как вы обратили его внимание на мое отсутствие?
– Посмотрите, мистер Джек, – с восторгом произнес Дэнни, – что мисс Крессида нарисовала для мамы и папы. – Он с гордостью показал набросок.
– Боже мой! – воскликнул Джек.
Сходство было поразительное. Крессиде непонятно каким образом удалось всего несколькими штрихами передать непоседливость мальчика и его любовь к лошадям. Перепачканная рука благоговейно гладит блестящий нос животного. А лошадь… Крессида разглядела в сильном, резвом коне доброго гиганта, нерешительно сующего нос в карман мальчишки.
Джек отдал рисунок Дэнни и посмотрел на Крессиду – она собирала рисовальные принадлежности. Он смог увидеть только ее покрасневшую шею. По крайней мере девушка тепло одета. Если бы она была в тонком муслиновом платье, обрисовывающем округлые бедра, он этого не вынес бы.
– Скажи своей маме, Дэнни, что я велю вставить рисунок в рамку, если она захочет, – предложил Джек.
Дэнни раздулся от гордости.
– Ух ты! Картина на стене? До свидания, мистер Джек! До свидания, мисс. Спасибо вам!
Крессида тем временем сложила свои вещи и выпрямилась. Она раскраснелась, а Джек мог думать только об одном – разрумянится ли она еще пуще, если он ее поцелует. Сначала, конечно, нежно, но когда она опомнится от изумления и ответит на его поцелуй, то… Он знал, что страсть захлестнет его, стоит ему коснуться ее рта.
– Вы искали меня? Папе нужно принести еще книг?
От ее вопроса Джек опомнился.
– У вашего отца достаточно книг. И хотя я недоумевал, куда вы подевались, на конюшню зашел, чтобы проведать Огненного. Ведь это по моей вине у него поранена нога.
– В таком случае не буду вам мешать, – сказала Крессида и пошла к двери.
Но он поймал ее за кисть. Девушка сжалась. Надо выдернуть руку. Но как это сделать, не причинив ему боли?
– Сэр, вы ведете себя нечестно.
– Нечестно, Кресс? Почему?
– Вы держите меня правой рукой и прекрасно знаете, что, если я попытаюсь вырваться, то сделаю вам больно.
– Знаю, разумеется, но иду на риск, моя дорогая. Иногда риск бывает оправдан. Скажите – у вас много рисунков?
– Не очень, – отрезала девушка. – Я давно не рисовала.
Отпустит он ее или нет?
– Моя мама любила рисовать, – сказал Джек. – Кажется, она до сих пор этим занимается.
Нежные нотки, прозвучавшие в его голосе, поразили Крессиду.
– Ваша мама еще жива?
Он удивился.
– Да. Она большую часть года проводит в Лондоне.
– Не здесь?
Джек покачал головой и с усмешкой объяснил:
– Мама считает, что, если мне нужна хозяйка в доме, то я должен жениться. Но особняк для нее всегда
