— Я прошу прощения.
Несмотря на жжение в глазах, она повернула к нему лицо, дрожа от ярости.
— Так чего же вы не поняли на этот раз?
Он покраснел:
— Я прошу извинить меня за то, что наговорил в тот день. Прошу прощения. Безоговорочно. Я никогда не хотел сказать, что ваше присутствие здесь нежелательно. Мне очень жаль. Неужели вы не простите меня?
Онемев, Верити покачала головой:
— Не надо. В этом нет необходимости. Вы не должны мне ничего, и меньше всего следует извиняться за слова правды. До свидания, сэр. Спасибо за вашу заботу, но я предпочла бы побыть одна. Вам не нужно бояться, что я причиню себе какой-либо вред.
— Верити…
Она не замедлила шага. Если бы только она могла остаться Селиной! Максу нравилась Селина, настолько нравилась, что он называл ее своей возлюбленной. Верити же была всего лишь его обязанностью, обузой.
Она вернулась в середине дня, слегка промокшая под мелким дождем, и с болью в сердце выслушала причитания миссис Хенти:
— Его светлость просил вас не ходить туда. Уж так сильно беспокоился!
Верити выдавила из себя улыбку, развязывая влажный плащ.
— Спасибо вам, миссис Хенти. Я буду помнить. Пришлите, пожалуйста, ко мне Сару.
Миссис Хенти кивнула.
— Я сказала хозяину о Саре. Я… я не знала, что вы еще не говорили с ним об этом.
Плащ выпал из рук Верити.
— Что он ответил? Рассердился? — Ею овладел приступ страха. Если он попытается пресечь ее попытку помочь девушке… она этого не вынесет!
Миссис Хенти улыбнулась:
— Мастер Макс? Нет, он не возражал. Он всегда был добрым и внимательным к тем, кто от него зависит.
Верити отвернулась, чтобы повесить плащ на спинку кресла у камина.
— Да. Очень добрым. — Она постаралась, чтобы в голосе ее не прозвучало сомнения. Человек может быть возмущен теми, кто от него зависит. Очень сильно возмущен. Быстро заморгав, она повернулась к миссис Хенти: — Пожалуй, Сара мне сейчас не понадобится. Думаю, я лягу поспать. Когда подойдет время ужина, пошлите ее ко мне, пусть разбудит.
Морщинистое лицо экономки просияло от улыбки.
— Слушаю, миледи. Я сама поднимусь к вам вместе с ней, и мы выберем для вас чудесное платье!
Макс смотрел на миссис Хенти с удивлением.
— Вы думали, что она спустится к ужину?
Ужин был накрыт в небольшой столовой. Ричард прислонился к каминной трубе и слушал, едва заметно нахмурив лоб.
Миссис Хенти ломала руки.
— Я уверена, что она хотела! Сказала, чтобы я разбудила ее вовремя! И я помогла ей переодеться в самое красивое платье.
И вот теперь Верити исчезла. Макс мог утешать себя только тем, что она сейчас скрывается где- нибудь в доме, избегает его. Он не винил ее. Он дал ей понять, что хотел бы иметь с ней как можно меньше общего и она должна устраниться из его жизни.
Она ведьма. Там, на скалах, он должен был поблагодарить ее за рисунок, сказать ей, что с нетерпением ждет ее за ужином. Но он так чертовски испугался, что она могла подойти к обрыву, чтобы… Он почувствовал тошноту, просто подумав об этом. А потом он дал ей уйти. Она сказала, что хочет побыть одна.
Его совесть встрепенулась: может быть, Верити подумала, что у нее не было выбора?
— Я отдала распоряжение, чтобы в ее гостиной оставили еду, милорд, — сказала миссис Хенти. — Она обычно ест фрукты и сыр. Но я сказала, чтобы принесли холодное мясо. Скорее всего, леди поест, когда вернется. Ох, и устала же она после прогулки. Проспала добрую пару часов.
— Спасибо, Хенни. Я сам найду ее милость. Спокойной ночи.
— Я бы сказал, мастер Макс, — заметил Ричард, — вид у тебя такой, будто ты решил произвести инвентаризацию и обнаружил, что у тебя не все дома.
Макс хмыкнул.
— Давай-ка я тебе кое-что покажу.
Макс поднял взгляд. Ричард держал небольшой рисунок, вставленный в рамку.
— Я нашел это на моем столе в библиотеке. Бог знает, как она заставила их столько времени сидеть на месте. — Он подошел и передал его Максу.
Это был эскиз, над которым Верити работала в саду. Он молча смотрел на него и чувствовал стыд. Сколько часов работы она потратила на эти два эскиза, будучи полностью уверена, что их отвергнут, но не имея возможности подарить ничего другого?
Ричард окинул его испытующим взглядом:
— Макс… тебе не кажется, что совершена серьезная ошибка?
А он оттолкнул ее. Вина подступила к горлу, мешая дышать.
— Начинай пока без меня. Я должен ее найти.
В уголках глаз Ричарда появились лукавые морщинки.
— Я выпью мадеры, пока буду ждать.
Макс открыл рот, чтобы возразить, но, заметим приподнятую бровь Ричарда, промолчал.
— Если ты не против принять совет, возьми с собой Гуса и Таффи.
Макс кивнул и резко свистнул собакам.
Он отыскал ее в кладовой.
Верити не подняла глаз, когда он открыл дверь и заглянул внутрь. Его сердце рванулось к ней, сидящей в свете керосиновой лампы, в окружении теней, склонив голову над шитьем.
С минуту он смотрел на нее, на нежный, бледный абрис щеки, тонкие сосредоточенные морщинки на лбу и монотонные, ритмичные движения ее рук в процессе работы. Она всегда работала. Каждый раз, когда он видел ее, она что-нибудь делала. Он понял с болью, что она привыкла быть занятой. Привыкла к тому, что для себя у нее времени нет. Привыкла быть одна.
Прежде чем он успел заговорить, спаниели, потеряв терпение, протиснулись мимо него и с откровенной радостью бросились к Верити.
— Вы, два идиота, как вы сюда… ох! — Она отпрянула, сжалась на стуле, и это было как пощечина для Макса.
Еще хуже было то, что она немедленно справилась с собой. Выпрямилась и взглянула ему в лицо. Как будто смотрела в лицо расстрельной команде. С открытыми глазами.
— М-милорд? Вам здесь что-нибудь нужно?
Он покачал головой:
— Я пришел за вами. Стол накрыт.
И он неторопливо вошел в комнату, понимая, что ее глаза неотступно прикованы к его лицу, даже когда она наклоняется, чтобы погладить собак.
— Я не хотела заставлять вас ждать, — произнесла она тихо. — Я не очень голодна.
Что-то беспощадно вонзилось в его сердце. «Не может есть, когда она расстроена… Ей нужно больше, чем безопасность».
— Я вижу, — сказал Макс. С легкой улыбкой он присел на корточки и начал собирать лоскутки, разбросанные по полу.
