Верити.
— Я не виноват! Это ты прозевал! Что ж ты не поймал эту чертову штуку? — Джордж осторожно нагнулся и извлек крикетный мяч из складок ее платья. — Я это заберу, ладно?
Говорить Верити еще не могла, но внутри ее сквозь боль родился смех. Она слабо махнула рукой в знак согласия.
— Может, вам лимонаду принести, мэм? — тревожно спросил первый мальчишка. — У нас его полно. И кексы, и яблоки.
— Я бы выпила лимонада, если у вас его много, — улыбнулась она. — И меня зовут Верити. Верити… Блейкхерст, а не мэм.
Кексы с изюмом и яблоки обещали настоящий пир после завтрака, состоящего из сухого тоста — это было единственное, что она могла проглотить утром.
Оба мальчика широко улыбнулись ей в ответ. Джордж заговорил:
— Я Джордж Кранмор, а это мой брат Бен. Мне ужасно жаль, что я вас стукнул. Вы уверены, что с вами все в порядке?
— Абсолютно, — ответила Верити, борясь с желанием потереть то место, на котором вскоре, несомненно, появится внушительный синяк.
— Это такая морока, когда играешь только вдвоем, — пожаловался Бен. — Один должен подавать, второй отбивает, а за полевого игрока никого нет. А у Джорджа классный удар. Ну это если он по пузу не попадает. Но это все равно лучше, чем если бы он попал в нос или в зубы.
— Кончай трепаться, Бен, и тащи лимонад, — скомандовал Джордж. — И все остальное захвати.
К тому времени, как яблоки и кексы, скрупулезно поделенные мальчиками на троих, были запиты отличным лимонадом, Верити знала, что их отец — врач, практикующий на Харли-стрит, и что у них есть еще младший брат и крошка сестра.
Очарованная их дружеской щедростью, Верити вызвалась поиграть с ними в качестве полевого игрока. Мальчишки застыли.
Джордж проглотил слюну.
— А вы… вы точно можете? То есть девчонки обычно не играют в крикет…
— Мама играла, — возразил Бен. — Пока не стала ждать ребенка. — Он повернулся к Верити: — Вы ведь не ждете ребенка? — Его невинная заботливость лишила вопрос и намека на оскорбление.
Его старший брат вспыхнул:
— Заткнись, трепло! Такие вопросы нельзя задавать леди!
Верити серьезно покачала головой, оттолкнув от себя болезненную зависть к неведомой миссис Кранмор, испытывающей радость и гордость, которых навсегда должна быть лишена сама Верити.
Спустя два часа она покинула компанию Кранморов, пообещав вернуться на следующий день и подобрать другое платье.
— Это такое красивое, — вздохнул Бен, хмуро разглядывая порванную оборку, — но вам будет лучше бегать, если вы не будете постоянно цепляться за что-нибудь юбками.
Глава 13
— Они опаздывают, — проворчал Макс, не в силах усидеть на месте.
Мистер Уимборн извлек свои часы и пристально посмотрел на Макса:
— Милорд, если я могу позволить себе совет…
Макс вздохнул:
— Я понимаю. Не давать Фарингдону повода думать, что меня можно чем-то вывести из себя.
Маленький адвокат кивнул:
— Совершенно верно, милорд. Фарингдон понятия не имеет, что вы здесь будете. Он знает только, что подано ходатайство о приостановке вступления во владение имуществом. Это дает вам фору.
Ричард подался вперед:
— Мистер Годфри Фарингдон тоже явится?
Уимборн пожал плечами:
— Без сомнения, мистер Блейкхерст. В конце концов, он — совершеннолетний бенефициарий. Лорд Фарингдон выступает всего лишь как доверенное лицо своей дочери.
Какая-то суматоха у входа заставила их насторожиться.
— Помните, милорд, надо себя контролировать! — прошипел Уимборн, поднимаясь. — Ах, милорд, добрый день! — И он низко склонился перед лордом Фарингдоном.
Фарингдон не утруждал себя вежливостью:
— Что это за чертовщина, Уимборн? Я получил письмо, где говорилось про приостановку… — Его глаза полезли из орбит. Макс повернулся на своем стуле и встал. — Что… что он здесь делает? Я думал, что это… приватная встреча заинтересованных сторон!
— Именно так, Фарингдон, — сказал Макс, сдерживая желание задушить ублюдка. — Я и есть заинтересованная сторона. Весьма заинтересованная.
— Немного поздновато, а? — с тупой ухмылкой вставил Годфри.
Фарингдон и Годфри устроились на стульях, которые подготовил для них мистер Уимборн.
— Возможно, вас не затруднит взглянуть на это, лорд Фарингдон и мистер Фарингдон?
Макс знал, что это за документы — заверенные копии первоначального завещания, оставлявшего все Верити.
Фарингдон швырнул их на стол, едва глянув:
— Это просто бумажки. Завещание, в котором мои сын и дочь названы бенефициарами, датировано более поздним числом. Леди Хилсден изменила свое мнение.
— Позволю себе не согласиться, милорд. Распоряжения, которые давала мне леди Хилсден, всегда были предельно четкими, и она всегда объясняла свои резоны. Когда я составил ее последнее завещание — то, в котором упоминаются мистер и мисс Фарингдон, она пояснила мне, что изменила его потому, что мисс Верити Скотт умерла.
Фарингдон беспокойно заерзал.
— Вы, должно быть, неправильно расслышали… Девушка вышла замуж за Блейкхерста.
Мистер Уимборн снова улыбнулся:
— Распоряжения были даны письменно. Может быть, вы потрудитесь прочитать ее письмо?.. В этом письме совершенно ясно утверждается, что вы, лорд Фарингдон, известили ее о мнимой смерти мисс Скотт.
— Чепуха! — рявкнул Фарингдон. — Я…
— Прислал ей письмо, в котором именно так и написано, — прервал его Макс. — Возможно, вам следует освежить свою память. Покажите им копии того письма, Уимборн.
Оба Фарингдона принялись читать, и их лица белели на глазах. Наконец лорд Фарингдон поднял взгляд и сказал:
— Вы ничего не докажете. Она умерла и похоронена. Никто не знает, что бы она сделала… она меняла завещание чаще, чем лошадей в своей карете, так что…
— Кроме того, стоит вопрос о вашем преступном небрежении обязанностями опекуна. — Макс едва сдерживался, чтобы не вскочить со стула.
Лицо Фарингдона приобрело серый оттенок.
— Преступном… — На мгновение показалось, что он сейчас упадет в обморок, но он справился. — Вздор. Сущий вздор…
— Есть законы, Фарингдон, — прорычал Макс. Плечи его напряглись от усилия, с которым он сдерживал свой спокойный голос. — Законы, которые совершенно ясно описывают обязанности опекуна.
— Макс! — Предупреждающий возглас Ричарда прозвучал как раз вовремя.
Мистер Уимборн продолжил:
