меня.
— Без ноги его бы и замуж не взяли, — усмехнулся Гудовичев, — так что никакой Испании и не повидал бы. А теперь вот кейфует здесь.
— Я теперь вспомнил, — вдруг сказал Барсуков. — Вы неплохо в поло играли. И в Барселоне я вас видел. Вы на наш матч приезжали. Я тогда еще подумал, где же я вас видеть мог?!
— Конечно, приезжал, — подтвердил Будинский. — И поболеть за вас, и с доктором повидаться. Он ведь мне теперь как второй отец.
Гудовичев, словно почувствовав на себе пристальный взгляд Лобова, обернулся, встретился с ним глазами и быстро отвел в сторону. А Будинский уже около автобуса подошел к Лобову.
— Алексей Иваныч, Кармен просила предупредить, что приедет прямо в гостиницу. В редакции у нее какие-то дела, так что просила извинить. А я о вас много хорошего слышал от своей супруги, от Исабель. Она сейчас из дому не выходит, сына мы с ней ждем, так что настоятельно звала в гости.
— Спасибо, привет ей от меня передайте.
— Спасибом не отделаетесь, в гости придется зайти, чтобы будущая мама не расстроилась, — улыбнулся Будинский.
— Не знаю, как со временем будет, — ответил Лобов и шагнул на подножку.
В автобусе Будинский хотел было сесть рядом с доктором, но его опередил новый массажист «Полета» Гриша Земцов, который, перегнувшись через Гудовичева, сидевшего у окна, стал тыкать пальцем в стекло:
— Посмотрите, посмотрите. Ай да джигит!
Лобов и Назмутдинов тоже взглянули в окно. Испанец в национальном костюме скакал неторопливо на лошади, а рядом на такой же красивой лошади скакала женщина в костюме амазонки.
— У них тут чего только не увидишь, — проворчал Будинский.
А Лобов спросил Назмутдинова:
— Откуда этот массажист у нас взялся, не знаешь? Все забываю у Барсукова поинтересоваться.
— Из «Динамо», кажется. Стрелков-то наш отравился чем-то, в больницу даже положили.
Рашид откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза.
Лобов искоса поглядывал на восторженного массажиста, который о чем-то увлеченно рассказывал доктору.
Алексей принял душ и, растираясь полотенцем, ходил по номеру. То и дело поглядывал на телефон: Кармен не появилась и могла позвонить с минуты на минуту.
Алексей оделся, подошел к окну и на зеленом бульварчике, разделявшем Пасео де ла Кастильяна пополам, увидел Знобишина. Тот был в полосатой рубашке с короткими рукавами и держал в руке свою неизменную клетчатую куртку и полиэтиленовый пакет с эмблемой инвалютной «Березки». Знобишин что- то выяснял у пожилого мадридца: судя по жестам, речь шла о маршруте, которым ему необходимо пройти. Странно: только что приехали, а уже куда-то направляется...
Словно что-то подтолкнуло Алексея. Он быстро накинул спортивную куртку и выскочил из номера.
Когда Алексей выбежал из отеля на площадку для машин и посмотрел по сторонам, Знобишин уже шел по бульварчику направо от отеля — в сторону, противоположную стадиону «Бернабеу». Алексей двинулся в том же направлении.
Знобишин шел быстро, не оглядываясь, и это облегчало Лобову наблюдение. Но вот Знобишин свернул налево и оказался на противоположной от Лобова стороне улицы. Пока Лобов раздумывал, как пересечь бульварчик, оставаясь незамеченным, Знобишин свернул в узкую улочку и пропал.
Лобов побежал, уже не заботясь о том, чтобы не выдать себя, добежал до того места, где пропал Знобишин. Деться тому вроде бы было некуда, кроме как войти в деревянную дверь в глухой стене. Лобов толкнул дверь. Она поддалась. Сначала он попал в узкий полутемный коридор. Двинулся вперед и оказался в небольшом патио. Идти назад? В левом углу патио он увидел такую же дверь, за которой слышался шум. Лобов толкнул дверь, опять попал в узкий коридор, в конце которого виднелся свет, проникавший через матовое стекло двери. Дойдя до этой застекленной двери и открыв ее, Лобов снова оказался на Кастельяна, отель теперь находился справа от него. Лобов покрутился на месте, посмотрел назад, в коридор, которым только что прошел. Нигде и следа Знобишина не обнаружил. Не спеша он пошел к отелю и пересек улицу и бульварчик тогда, когда отель «Лус Паласио» оказался прямо перед ним. Каково же было его удивление, когда он увидел у входа в гостиницу Знобишина. Тот как ни в чем не бывало разговаривал с Барсуковым и Будинским. Лишь пакета у него не было.
Лобов не успел подойти к ним, как услышал:
— Алеша!
Обернулся и увидел Кармен.
— Где ты был? Я уже минут двадцать тебя ищу!
— Ну вот и нашелся! — обрадовался Будинский. — А то уж хотели объявлять розыск!
— Как ты?! — спросила Кармен. — Я все... все... уже знаю.
— Леша, на тренировку решили поехать в пять часов, — предупредил Барсуков. — Чтобы засветло поработать. Думаю, три часа ничего не решают, правда? Зато больше времени будет для отдыха.
Лобов кивнул.
— И у нас весь вечер свободный, — шепнула ему Кармен. — Мне надо в редакцию. Буду у тебя ровно в восемь.
— Хорошо, — согласился Лобов.
Тренировка не задалась. Все были какими-то вялыми, но Лобов особенно. Барсуков срывал зло на Лопареве и с трудом сдерживался, чтобы не орать на ребят.
К концу тренировки приехал Веселов, который встречался с представителями «Барселоны», прибывшими в Мадрид для уточнения деталей лобовского контракта. Переговоры, видимо, прошли успешно, Веселов сиял, как медный самовар.
— Ну, как поработали? — спросил он Барсукова, когда игроки уже покидали поле «Бернабеу».
— Плохо. Все были вареными, как яйца всмятку. А наш будущий барселонец особенно.
— За него ты не волнуйся. Как узнает о контракте, так завтра все отдаст. Они ему такие деньжищи выделяют, а под это дело я у них еще полмиллиона выторговал. Грамов будет в восторге. Николай Максимыч! — Веселов обратился к доктору, рядом с которым шел массажист! — Вы проследите, чтобы Лобова как следует подготовили к матчу. Вы меня поняли? И своему новому 'массеру' объясните, договорились?
— Мне, что ли, объяснять? — игриво-обиженно скривил губы Земцов.
Но Веселов и не посмотрел на него.
— Все сделаем в лучшем виде, — сказал Гудовичев.
— Будет как огурчик! — радостно подтвердил Земцов, ничуть не смущенный тем явным пренебрежением, которое демонстрировал по отношению к нему замначальника Управления футбола. — А валюту когда давать будут? — спросил Земцов у Гудовичева.
— После матча, — буркнул доктор.
К автобусу Лобов и Знобишин шли рядом.
— Ты чего-то совсем расклеился, — сказал Знобишин. — Собраться надо. Надо зажать в себе боль, и она постепенно сама уйдет. У меня так было, когда мать умерла. Месяца два ничего не получалось, а потом...
— Ты куда сегодня из отеля бегал? — неожиданно спросил Лобов.
Знобишин от удивления осекся и замолк.
— Глазастый, — пробормотал он спустя несколько секунд. — А в чем дело-то?! — съежился
